– Наталья! – воскликнул он и в восхищении закатил глаза. – Тебя просто нельзя узнать! Скажи, что я – гений. А?

Наташа улыбнулась ему и внимательно посмотрела в зеркало. Стрижка была асимметричной и необыкновенно шла ей. Один висок оказался очень коротким, а челка в противовес – длинной и объемной. Она закрывала второй висок и спускалась на щеку. Затылок был выбрит, обнажилась стройная шея. Орест высветлил пряди, и они тонкими золотистыми полосками поблескивали в каштановом шелке волос. Овал лица стал казаться более округлым и мягким, а глаза засияли в тени челки загадочно и ярко. Наташа выглядела сейчас моложе даже своих лет.

«Н – да, – подумала Наташа, – давненько я не делала стрижек. И зря! Но каков эффект! Видел бы меня сейчас Сергей!»

При воспоминании о нем Наташа нахмурилась.

– Что? Не нравится? О, матерь божья! – испугался Орест, всплеснув руками.

– Что ты! Очень хорошо! – успокоила его Наташа. – Ты и вправду гений!

Студенты встретили ее восторженно. Эрик, высокий изящный мулат, не выдержав, крикнул на всю аудиторию:

– Вы стали еще прекраснее, наша королева птиц!

Все расхохотались. После краткого обмена впечатлениями, студенты заняли свои места, и занятия начались. Наташа почувствовала себя в своей стихии и впервые почти весь день не вспоминала о Сергее.

Прошла неделя. Наташа окончательно втянулась в работу и начала успокаиваться. С Женей отношения установились ровные и дружелюбные. Они непринужденно общались, вместе завтракали и ужинали, иногда смотрели телевизор. Наташа чувствовала себя комфортно. Она решила, что год пройдет незаметно, она успокоится, все забудет и сможет вернуться в Москву. Как-то вечером Женя пригласил ее в театр, и она с радостью согласилась. До спектакля они решили поужинать во французском ресторане, который оба очень любили и раньше частенько заезжали туда. Когда они уселись за столик на двоих возле окна, у Наташи отчего-то резко упало настроение. Женя сделал заказ и спросил, не выпить ли им немного вина. Наташа молча кивнула, не отводя взгляда от окна. Непреодолимая апатия навалилась на нее. Во время ужина Женя старался развлечь ее разговором, рассмешить, но она, натянуто улыбаясь, по большей части молчала.

«Сережа, милый, где ты сейчас? Что с тобой? С кем ты? – думала она и видела перед глазами его озорной взгляд, быструю улыбку, жест руки, когда он откидывал со лба непослушную челку, слышала его низкий чувственный голос. – Что я здесь делаю с этим чужим мне мужчиной? Почему я не с Сергеем? Ну почему?» – без конца спрашивала себя Наташа, и неожиданные и невольные слезы брызнули из ее глаз.

Женя замер на середине фразы и с тревогой наклонился к ней через столик.

– Тебе нехорошо? – спросил он. – Может, воды?

Наташа отрицательно покачала головой и подняла бокал с вином.

– За любовь! – неожиданно сказала она и сделала большой глоток.

Тут же почувствовала сильнейший приступ тошноты и, извинившись, прошла в туалетную комнату. Освежив горящее лицо холодной водой, присела на пуфик, пытаясь прийти в себя.

«Интересно, что же это такое я сегодня съела?» – подумала она в недоумении, так как кроме салата и цыпленка ничего себе не заказывала.

Вдруг она вспомнила, что сегодня со студентами покупала на перемене слоеные пирожки с печенью.

«Все ясно! То-то мне показалось, что начинка у пирожков немного горчит, – подумала она. – Надо завтра выяснить, что за дрянь продают у нас в универе».

Когда ей стало лучше, Наташа вернулась в зал. Женя с тревогой смотрел на нее, но она улыбнулась и объяснила причину своего состояния. Он предложил поехать домой, но Наташа категорически отказалась. Скоро они были в театре. Женя пригласил ее на модный мюзикл. Сюжет был примитивен, но обилие ярких танцевальных номеров, красочные костюмы и прекрасные исполнители делали зрелище очень впечатляющим. Но к концу первого акта у Наташи безумно разболелась голова, тошнота возобновилась. Она покинула зал, в коридоре ей стало дурно, и она потеряла сознание.

Очнулась Наташа в машине «Скорой помощи» и увидела склоненное к ней испуганное лицо мужа. Рядом сидела медсестра. Наташа попыталась подняться, но ее снова уложили на кушетку.

– Я совершенно здорова, – пробовала возмутиться она. – Я просто съела сегодня некачественные пирожки.

– Лежите, – сказала медсестра. – В клинике разберутся, здоровы вы или нет.

– Да, Наташенька, тебе лучше полежать. Ты так всех напугала. Надо обследоваться, – сказал Женя и взял ее за руку.

Она вздохнула и закрыла глаза.

Часа через полтора она сидела на постели в палате, беззаботно болтая ногами, и чувствовала себя отлично. Женя примостился рядом на стуле. Наконец появился довольно улыбающийся врач. Наташа улыбнулась ему в ответ и спросила:

– Ну как, доктор, жить буду?

Доктор расплылся в улыбке и радостно сказал:

– Хочу вас поздравить. И вашего мужа, конечно. – Он кивнул в сторону Жени. – С вашим здоровьем все в порядке. Просто вы – беременны.

Наташа улыбаться не перестала, но зрачки ее невероятно расширились, и бледность разлилась по лицу.

– Это точно, доктор? – упавшим голосом спросила она.

– Без сомнения. Поздравляю вас еще раз. И не тяните с обращением к вашему гинекологу. Токсикоз может усилиться.

Когда они сели в машину, Наташа все еще была не в себе. Новость ее убила. Она не могла смотреть в глаза Жени.

– Успокойся, дорогая, – неожиданно мягко проговорил он и обнял ее за плечи. – Ведь дети – это благословение Божье. Поедем домой. Тебе надо хорошенько поужинать и лечь спать. Ты сейчас должна думать не только о себе.

Наташа отстранилась и с изумлением посмотрела на него.

– Ты же понимаешь, что это не твой ребенок? – нервно спросила она, чтобы расставить все точки над «i».

– И что? – с вызовом спросил Женя. – Это не мешает мне любить тебя по-прежнему. Я готов на все закрыть глаза и попытаться все-таки сохранить нашу семью. А о ребенке будем правду знать только мы с тобой. Ведь официально мы все еще в браке. Мне даже усыновлять его не придется. Подумай, Наташа. Это неплохой для тебя выход из создавшегося положения. Если, конечно, ты захочешь оставить ребенка.

– Как ты мог такое подумать?! – воскликнула в негодовании Наташа. – Об аборте и речи не может быть.

– Тем более, – сказал Женя и улыбнулся. – Не нервничай. Тебе это сейчас не рекомендуется.

Когда они вернулись домой, Наташа первым делом приняла душ. Завернувшись в большой махровый халат, она забралась в кресло и задумалась. Новость все еще не укладывалась у нее в голове. Она не знала, стоит ли об этом кому-либо сообщать. Если узнает мама или Лена, то об этом непременно узнает и Сергей. А она пока не решила, хочет этого или нет. Неожиданно Наташа заулыбалась и, положив руку на живот, подумала: