– Я согласен, – провозгласил ты, выпятив грудь.

– Я согласна, – с трепетом сказала я.

Я облокотилась на балку, пока ты писал под нашими инициалами «пока смерть не разлучит нас».

Ты резал по дереву, а я улыбалась. Дописав последнюю букву, ты вдруг повернулся ко мне, взгляд у тебя был хитрый.

– Теперь я могу поцеловать невесту – ой, то есть подругу.

И ты быстро наклонился вперед и поцеловал меня.

Было странно почувствовать прикосновение твоих губ к моим. Губы были нужны, чтобы улыбаться, разговаривать и строить рожи… но целоваться?

Ты отстранился – лицо у тебя было краснее, чем от бега, – и вскочил на ноги.

– Наперегонки до дома?

Я подняла голову. Я хотела спросить тебя про поцелуй. И еще мне было интересно, как ты узнал, что мне пора домой. И почему ты так легко к этому относился. Но я не спросила.

– Конечно. – Я только начала вставать, а ты уже убежал.

– Так нечестно!

Я погналась за тобой, и мне нравилось, как дыхание перебивало стук моего сердца, пока мы убегали из Страны чудес. Мы бежали и смеялись.

* * *

Ты не улыбаешься, когда делаешь очередной глоток пива и садишься на пол, опираясь спиной на выцветшую стену моста. Я наблюдаю за тобой. Что ты делаешь, Август? Скоро выпускной, а ты сидишь тут и пьешь? Мне хочется отвесить тебе пощечину.

Сегодня в школе праздник.

Точно, вечеринка для старшеклассников.

Ты должен пойти туда. Начать собираться прямо сейчас. Чтобы тебе и твоим друзьям, которые считают тебя наикрутейшим парнем, было потом что вспомнить. А не сидеть здесь в одиночестве.

– Быстро поднял свою задницу, Мэттьюс! – кричу я на тебя, но ты меня не слышишь.

И тем не менее ты встаешь и швыряешь пивную бутылку в стену. Она разбивается.

– Тебе пора перестать разбивать все подряд, – говорю я тебе. И я рада, что ты меня не слышишь, потому что не мне просить о подобном.

Я ломаю и разбиваю еще чаще тебя.

Я помню, когда между нами все начало меняться. Я помню, как по метафорической деревянной балке с надписью «Лучшие друзья» поползли трещины.

* * *

Отец перестал задерживаться на работе по понедельникам, поэтому игры в нашей роще днями напролет закончились. Последним для нас стал один жаркий июньский понедельник. Это было за день до твоего дня рождения. Мы были на мосту и сидели, оперевшись на нашу балку с надписью «Лучшие друзья» и друг на друга. Как будто целой стены за нашими спинами было недостаточно. Мы были нужны друг другу.

– Ты придешь завтра ко мне на день рождения?

– Ты празднуешь день рождения во вторник?

– Да, почему нет? В школу же все равно не надо.

Я кусаю внутреннюю сторону губы.

– Во сколько?

Если это будет днем, возможно, я смогу заглянуть… может, твоя мама сможет меня забрать и отвезти?

– В семь вечера. – Ты расплылся в улыбке. – Устроим водные бои. Так что не надевай белую футболку, ладно, Скелет?

Я обычно смеялась, когда ты говорил нечто подобное или называл меня «Скелетом», но не в этот раз. У тебя с лица начала исчезать улыбка.

– Я… Я просто пошутил. Я не хотел…

– Нет-нет, дело не в этом. Просто… я не знаю, смогу ли я прийти.

– Почему нет?

– Я… эээ… занята.

– Чушь собачья, – сказал ты, как отрезал.

– Что? Это правда.

– Элли Уокер, ты никогда не бываешь занята. Ты просто сидишь дома.

Я напряглась. И не знала, что ответить. Я могла бы соврать, но… понял бы ты?

– Я… я не знаю, смогут ли меня отвезти.

– Ой, это вообще не проблема. Моя мама тебя заберет, – сказал ты, выковыривая застрявший в шнурках листочек.

– Август, я просто не могу прийти, понятно? – Я поднялась и встала к тебе спиной. – Завтра я не смогу. Но я тебе что-нибудь подарю. Обещаю.

– Мне не нужны подарки, Элли. Я всего лишь хочу, чтобы ты пришла.

Ты зашевелился, вытянул ноги, как будто намереваясь загородить мне выход. Я перешагнула через них.

Я не могла сказать, что хочу прийти, иначе ты бы стал еще сильнее меня уговаривать. Ты бы заставил свою маму позвонить моей, а моя бы нашла способ, как это осуществить. И я знала, что, пока я буду обливать детей из школы из водного пистолета, отец будет осыпать маму ударами кулаков. Я не могла так с ней поступить.

– Я не могу, – резко сказала я.

Ты уставился на меня, смотрел, словно сквозь мою голову, и глаза твои сверкали.

– Ну и ладно.

Я убежала.

Весь вечер вторника я провела в беспокойных метаниях. Кто будет на дне рождения? Что они делают? Кто победил? Кто сидел рядом с тобой, когда ты задувал свечи? Я завидовала. Я не помнила, когда в последний раз ходила на праздник, и я хотела быть на твоем.

В следующий понедельник в пятнадцать сорок семь я начала завязывать шнурки. Я знала точное время, потому что посмотрела на большие кухонные часы и подумала, что опоздаю на нашу встречу у ручья, если не побегу. БЫСТРО.

Когда я услышала звук, я замерла. На улице рычал мотор.

Пожалуйста, пусть это будет не он.

Но это был он. Он приехал домой пораньше. На несколько часов.

Я встала в полный рост и поежилась, услышав его шаги на крыльце. И тут дверь распахнулась, и в образовавшемся проеме появился он. Заметив меня, он остановился. Я подумала: это великан-людоед, который стережет мост, чтобы никто не сбежал.

И тогда я поняла, что не увижу тебя в тот день. Я знала: теперь что-то должно измениться.

Отец,

в тот день ты посмотрел на меня с высоты своего роста. Ты выпил. Я поняла это по запаху. Ты моргнул и прищурил глаза.

– Привет, отец, – тихо сказала я. Ты потер подбородок и сдержанно кивнул мне. Продолжая смотреть мне в глаза, ты снял рубашку, вошел в гостиную и сел. Я отвела взгляд и посмотрела на дверь. Свобода начиналась прямо за ней.

– Собираешься куда-то, Элли?

Урчащий голос – предостережение об опасности.

– Нет, – быстро ответила я, переводя взгляд снова на тебя.

Ты сидел без рубашки. Ты глубоко вдохнул, а затем достал из кармана штанов зажигалку. Я ненавидела эту зажигалку. И пока я стояла между тобой и дверью, я вспомнила, что впервые увидела твою зажигалку пару лет назад, сразу после того, как мама начала работать. Она вернулась поздно и не успела приготовить ужин.