От страха она не помнила, как дошла и поднялась на сцену. Девушка страшно нервничала: каждый раз она пела как впервые – с таким же трепетом и волнением. На мгновение девушка прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Все смолкло. «Вериум» ждал ее голоса.

Шолла неслышно выдохнула и запела, и ее песня словно оплела серебряной звенящей паутиной все вокруг. С первых слов в голове Шоллы возник образ улыбающегося Номанда, но вскоре его лицо преобразилось в лицо молодого короля – и песня наполнилась печалью. Она отчего-то вспомнила тишину его покоев, его неподвижность, огонь в камине, бессильно висящие вдоль кресла красивые руки. Что же так гнетет бедного прекрасного Даркалиона в эти страшные пустые вечера?

Шолла попыталась вернуться в нужную тональность, но думала только о короле, и ее голос все больше наполнялся печалью – и никогда эта песня о луне и одиночестве под ее светом не была столь трагична. Ни один из гостей «Вериума» не издал ни шороха. Когда песня смолкла, девушка ощутила на своих щеках слезы – и услышала тишину, а потом шквал аплодисментов. Кто-то даже встал и засвистел. На сцену бросили несколько роз.

Когда Шолла ушла со сцены, овации все еще продолжались.

А в ее голове все стоял образ Даркалиона и того клочка в камине с добрым женским лицом, исчезающего в пламени. Шолла понимала, что выступила ошеломительно успешно, но у нее почему-то было тяжело на душе, и она решила поспешить в замок, чтобы успеть до рассвета проскользнуть через один из сотни черных ходов, которыми пользовались многочисленные слуги замка, чтобы заниматься своими делами, не попадаясь на глаза господам и страже.

* * *

Шолла сняла туфли, проскользнула мимо офицеров и юркнула к двери, ведущей в подсобку кухни, которая располагалась в самом непроходном и непарадном крыле и выглядела как заколоченная и всеми забытая – и именно поэтому была всегда открыта. Кухня – вотчина слуг, оттуда по черным лестницам девушка легко доберется в свою комнату, и ее отсутствия не заметят.

Шолла беззвучно притворила за собой толстую рассохшуюся дверь, и на ее плечо легла чья-то ладонь. От неожиданности девушка чуть не взвизгнула, но вовремя вспомнила об одном из собственных правил: ни звука.

– Тс-с-с, – произнес сзади знакомый голос. – Не бойся.

Служанка, все еще наполненная ужасом, обернулась – и захотела взвизгнуть еще раз.

– А у тебя забавное выражение лица, – усмехнулся король.

Шолла пыталась быстро сообразить, что делать в такой ситуации, но ничего на ум не приходило. Хорошо хоть, что сейчас темный предрассветный час и поблизости нет любопытных глаз. Было бы трудно объяснить, почему это служанку застукали в компании короля – ночью, в подсобке, в темноте.

– Ваше величество, – осторожно и как можно тише произнесла девушка, – что вы здесь делаете?

– Это мой замок, – улыбка Даркалиона заострилась, – я делаю здесь что хочу.

Он странно смотрел ей в глаза – практически вглядывался. Может быть, из-за царящей темноты, а может, из-за бог знает еще чего. Шолле было и так более чем неловко, и отвечать ответным взглядом она не решилась. Лишь надеялась, что не ее вызывающий макияж привлекает такое внимание.

Это ее первый разговор с королем. И сразу – вот такой странный. Прежде она слышала его голос или издалека, когда он, проходя мимо, говорил с министрами или помощниками, или в коротких командах – «Входите», «Скорее», «Вон». Там, где проходила жизнь Шоллы, – на кухне, в прачечной, подсобке, на черных лестницах и в плохо освещенных коридорах для прислуги – не было места королю.

Даркалион все еще держал свою ладонь на ее плече, и девушка хотела только одного – уйти как можно быстрее и дальше. Но с желаниями молодого короля это, кажется, не совпадало.

– Кто ты? – поинтересовался он, сняв наконец руку.

Шолла замялась – он же не думает, что она шпионка? – но не ответить королю было бы верхом невежества. Поэтому она пролепетала:

– Ваша покорная служанка, мой господин.

Девушка слегка наклонилась, сделала реверанс и вновь опустила голову.

Дарк сделал полшага навстречу и оказался непозволительно близко. Он вновь протянул руку и резко стянул парик Шоллы. Уголки его губ дрогнули в недоброй улыбке. Шолла поборола желание отступить, она заставила себя не сходить с места, чтобы не оскорбить его величество.

– Как твое имя? – спросил он.

Шолла подумала, что ей показалось, послышалось или – в крайнем случае – у нее начались слуховые галлюцинации от перенапряжения. Невозможно, чтобы королю стало интересно имя простой служанки. Ее имя. «Он или развлекается, или издевается», – подумала Шолла.

– Как твое имя? – повторил Дарк, но на этот раз более властно.

Девушка видела, что Даркалион теряет терпение, и решила, что лучше не злить короля, а ответить на его вопрос, не думая о его причинах – и последствиях.

– Меня зовут Шолла, ваше величество.

Даркалион хотел еще что-то спросить, но вдруг за притворенной тайной дверью – с той стороны – послышались чьи-то осторожные, но явные шаги. Дарк отшвырнул парик, приложил палец к своим губам, призывая ничего не понимающую служанку к полному молчанию, и потащил за собой.

Шолла едва поспевала, ей хотелось попросить короля бежать помедленнее – но как посметь обратиться к нему с такой просьбой? Тем более он приказал ей молчать. Но куда, зачем и от кого они мчатся?

Словно прочитав ее мысли, Дарк произнес почти бесшумно:

– За мной охотятся.

Шолла ничего не поняла, и больше король не произнес ни слова. Все, что ей оставалось, – это беспрекословно следовать за Даркалионом, который вел ее в неизвестном направлении. Служа в замке, девушка достаточно хорошо узнала его – но в этих коридорах точно была впервые. И вот король сбавил темп, завернул за очередной угол, остановился, дотронулся до расщелины между кирпичами – и через пару секунд в ней появилось что-то вроде металлического кольца, какие вешают на двери знатных домов. Дарк потянул за него, и кусок стены ушел вглубь, открывая им проход.

– Дамы вперед, – король улыбнулся и вытянутой рукой пригласил Шоллу проследовать в неизвестность.

Шолла бросила недоверчивый взгляд сначала на короля, а затем на открывшийся темный коридор. Она поняла, что у нее нет никакой возможности спорить или что-то уточнять, поэтому просто подчинилась – как служанке и до́лжно. На мгновение она подумала, что стоит ей шагнуть в черноту, как Даркалион толкнет ее в спину, закроет свою тайную дверь и навсегда замурует в застенке. По плечам Шоллы пробежала зябкая дрожь. Она шагнула в черноту, прошла вперед и тут же услышала стук