А самое главное: почему, мать их, эти вопросы меня вообще волнуют?

Дом мертв. Именно мертв, не пуст, живые дома, даже те, которые жильцы покинули временно, не бывают такими убогими. За годы, что я здесь не был, дом стал еще страшнее. Мы давно забили на эту квартиру, надеясь, что однажды дом наконец расселят. Здесь почти никто не жил: все, кто хоть как-то мог снимать, давно разъехались. Интересно, здесь есть хотя бы электричество?

Меня передергивает от мысли, что Лиза здесь живет. Она серьезно отказалась от предложенной квартиры? Да она УЖЕ на помойке! И я бы на ее месте сделал все, чтобы из нее выбраться. Или нет?

Как же, блядь, тяжело пьяным подниматься по развалившейся лестнице в абсолютной темноте. Кажется, я так громко ругаюсь, что уже наверняка перебудил весь подъезд, если здесь вообще есть хоть кто-то живой. Повезло, что я еще не допился до того состояния, чтобы забыть цифры.

Звоню. Долго, настойчиво, не желая верить, что в квартире никого нет. Я знаю, что ты там, Лиза, ты должна быть там. И я хочу, чтобы ты открыла дверь.

– Лиза, открой! Открой немедленно! Я знаю, что ты там, я слышу твои шаги, открой!

Или мне кажется?

– Открой, я сказал! Лиза, я клянусь, если ты сейчас не подойдешь, я вынесу тебе дверь!

Спустя мучительно долгие секунды, за которые я успеваю и впрямь решиться высадить хлипкую деревянную дверь, наконец щелкает замок. В квартире тоже темно, и в слабом свете луны, льющемся в окно в подъезде, я вижу бывшую жену. Растрепанную, с красным носом, опухшими губами и какую-то потерянную.

– Что тебе нужно?

– Поговорить хочу.

На самом деле я понятия не имею, нахрен приперся. Но сил думать уже нет, я оттесняю Лизу вглубь квартиры и вхожу, закрывая за собой дверь. Тут же вспыхивает свет, но тусклой лампочки едва хватает на прихожую.

– Я просила прислать смс.

Я долго смотрю на нее, пытаясь понять, что не так. В Лизином облике есть что-то, что меня смущает. То, как она говорит, может? Или выглядит? В коротком флисовом халате она непривычно домашняя, я отвык видеть ее такой.

Нет, не то.

Заглянув в огромные покрасневшие глаза, я наконец понимаю: Лиза пьяна.

Совершенно не к месту меня разбирает смех.

– Что смешного? – холодно интересуется она. – Что тебя так веселит?

– Что ты пила?

– Какая разница?

– Лиза-а-а… – почти рычу я.

– Вино! Вино я пила! Что тебе еще от меня нужно?!

– Что под халатом?

Ее глаза испуганно расширяются, и бывшая отступает на шаг.

Мать ее. Как будто я тут собираюсь ее насиловать. Как будто она не хочет меня.

– Леша, ты пьян…

– А ты как будто нет, – усмехаюсь я.

Методично стаскиваю куртку и ботинки, а следом расстегиваю рубашку.

– На тебе есть что-нибудь еще?

– Я буду кричать.

– Непременно. И громко. Может, даже кусаться. Хотя… из той позиции, в которой я тебя хочу, кусаться проблематично.

– Я вызову полицию.

– Тебя не хватит на троих. Тебя и на двоих-то не хватило.

Она задыхается от злости, а я протягиваю руку и с легкостью заполучаю Лизу в свои объятия. Закрыв глаза, чтобы комната не кружилась, нахожу ее губы и жадно впиваюсь поцелуем, проникаю языком, вынуждая ответить. Руки сами развязывают пояс халата.

Пальцами я прохожусь по осиной талии, спускаюсь на ягодицы, и удовлетворенно выдыхаю: на ней совсем ничего нет. Мысли лихорадочно мечутся в голове: а если она ждала не меня? Или пила и ласкала себя? Думала ли обо мне?

Отрываюсь от ее губ, смотрю в почти черные глаза – так сильно расширены зрачки.

– Хочу, чтобы ты сейчас ответила на мой вопрос.

Халат падает к ее ногам. Мой взгляд скользит по груди с напряженными набухшими сосками, животу, голому лобку, ведущему к влажным складкам и чувствительному клитору. Я хочу попробовать ее на вкус, хочу войти и трахнуть.

– Ты думала обо мне, когда с ним спала?

– Леш, не надо, – морщится она.

– ЛИЗА! ОТВЕЧАЙ! Хоть раз думала? Когда он тебя трахал, ты вспоминала меня?

– Лешка… не надо, пожалуйста. Я не хочу…

– Не хочешь что? Меня? Хочешь, чтобы я остановился?

Она смотрит так, что хочется еще сильнее напиться. Это ее ебаная суперспособность: превращать меня в безвольное существо, неспособное обуздать тупые эмоции, словно списанные с идиотских сериалов.

– Не хочу вспоминать его сейчас.

Я сдаюсь. Не могу больше болтать, я ее хочу, и я пришел именно ради этого. Можно тысячу раз сказать себе, что я здесь лишь чтобы поговорить, наконец договориться, но Лиза стоит передо мной голая, смотрит прямо в душу, и я не способен произнести ни слова. Я снова овладеваю ее губами, прикусываю нижнюю, сжимаю ягодицы и чуть развожу в стороны. Ей нравится, когда я ее так раскрываю, а мне нравится представлять, как я медленно проникаю во влажную горячую глубину, и как Лиза насаживается на мой член под силой собственного веса.

Но на мне гребаные штаны, и приходится поднять ее, чтобы отнести в спальню.

– Обхвати меня ногами.

Член уже каменный. Я несу ее в комнату, вжимая в себя с такой силой, чтобы она его чувствовала так же ярко, как я чувствую бешеный стук ее сердца.

Я даже не замечаю обстановку, мне плевать, как выглядит комната и кровать, на которой я собираюсь ее трахать. Вот рецепт идеального коктейля: алкоголь, ненависть и желание смешать в равных пропорциях. Не взбалтывать, подавать горячим… нет, ГОРЯЩИМ. Синим пламенем, выжигающим легкие.

С пугающим спокойствием я осознаю, что или Лиза умеет целоваться так, как ни одна другая шлюха, или я все еще от нее зависим. Хотя разве это стало понятно лишь сейчас? У меня поехала крыша в тот момент, когда я увидел ее в клубе с гигантским подносом.

В комнате темно. Я понятия не имею, где выключатель, и хоть хочу видеть Лизу, не могу оторваться от ее губ. Одной рукой сжимая грудь, пытаюсь стащить с себя штаны, но это не так-то просто. Кажется, я отвык от спонтанного дикого секса.

– Было бы неплохо мне помочь, малыш.

Но ослабевшими пальцами она даже не может расстегнуть пряжку ремня и лишь легко скользит по моему животу, отчего мышцы пресса сводит в болезненном желании, чтобы она прикоснулась еще. Спустилась ниже, обхватила рукой член. Я готов кончить даже от фантазии о том, как она берет его в рот, а если заставлю ее сделать это в реальности, кажется, отключусь.

Приходится приподняться, чтобы справиться с брюками. Глаза уже привыкли к темноте. Я жадно рассматриваю растрепанную и готовую Лизу, взгляд проходится по длинным разведенным в стороны ногам, по влажному розовому клитору. Она восхитительно готова и раскрыта для меня.