— Да уж нагляделась! Одной твоей матери мне хватило вот так, и я не собираюсь ещё и…

Сэммины пальцы вцепились в перила. Она остановилась на площадке и поглядела вниз: тетка смотрела на нее, задрав голову. Лицо в красных пятнах, волосы всклокочены. Опекунша умолкла, и Сэмми тоже не знала, что ей сказать. Просто повернулась и вошла в ванную, с силой шарахнув дверью. Мрачно уставилась в зеркало на свой «пандовый» макияж. Мало того, что она малолетняя бандитка, так теперь еще превратилась в малолетнюю проститутку. Спасибо, тетечка! Хорошего же ты мнения о своей единственной племяннице!

С содой-не с содой — Мар подарила ей «смывку» для водостойкого макияжа — но Сэмми умывалась ожесточенно, до красноты и скрипа чистой кожи. И душ приняла до кучи, наверное, целый час под ним провела, смывая сегодняшний день. А пуще всего — теткины слова.

А придя в свою комнату в одном полотенце, обнаружила, что опекунша устроила большой шмон, сбрасывая в мусорный мешок всю найденную новенькую косметику.

— Ты что делаешь?! Это, между прочим, моя комната!

— А это — мой дом! — рявкнула тетка, потрясая пойманной в черный мешок добычей. — И пока ты живешь здесь, будешь соблюдать мои правила!

— Да я только их и соблюдаю! — завопила Сэмми. — Я не пью, не курю, не колюсь, с парнями не гуляю, хожу в школу, возвращаюсь домой к десяти, чего тебе еще надо-то!

— Вот тебе еще одно — никакого намазанного лица!

— Ты в каком вообще веке живешь?! — орала Сэмми уже вниз, перегнувшись через перила. — Ну давай я ещё наголо обреюсь, чтобы все парни от меня гарантированно шарахались!

— Саманта Коултер! Замолчи и иди немедленно в свою комнату, пока я не посадила тебя на неделю под домашний арест!

Сэмми чуть не рявкнула в ответ: ну и подумаешь, сади! Но сдержалась: тетка ведь и впрямь может сдержать слово, и тогда завтра никакого кино с Принцем. Злость Сэмми традиционно выместила на двери — уже в свою комнату.

* * *

— Понимаешь, она вечно ставит знак «равно» между мной и моей матерью! Наследственность, и все такое. Типа я так же пью, употребляю наркотики и…

— И что еще?

Вместо ответа Сэмми откусила большой кусок мороженого. «Малолетняя проститутка» Хиро, конечно, порадует, но… Продолжила неопределенно:

— …и всякое такое.

Фильм был никаким. Дохлый триллер. Как они, в общем-то, и думали: и по описанию, и по актерам, и по трейлеру.

Но бывают дни, когда уже просто невозможно оставаться дома. Когда вдруг резко надоедают родственники, старые друзья, привычные дела. Когда хочется просто встать и уйти. Идти-идти без цели неизвестно куда… и никогда уже не возвращаться.

Хорошо, если рядом оказывается тот, кто тебя в этом деле стопорит.

Как сейчас Хиро — ее.

Как она — Хиро.

Парень ел мороженое, словно сытый домашний кот — лизал, разглядывал и снова лизал. Это называется: лакомиться? А если откусывал, то очень аккуратно, оставляя на брикете ровный след ровных же зубов. Глянув на нее, Хиро неожиданно заулыбался.

— У тебя усы белые!

Она смахнула со рта вафельные крошки.

— Всё?

Хиро затряс головой.

— Нет, ниже!

Сэмми вытерла рот тыльной стороной ладони.

— А теперь?

Не переставая улыбаться — и чего скалится непрерывно, в школе-то у него не лицо, а неподвижная индейская маска! — парень потянулся, мизинцем тщательно протер контур ее губ, бормоча: «как кот молока напился!» Сэмми только моргала. Губы пощипывало, словно она только что откусила ломтик ананаса. Встретившись с ней глазами, Хиро внезапно перестал улыбаться и отдернул руку. Поглядывая по сторонам, хапнул сразу треть мороженого.

Сэмми на всякий случай снова протерла рот. На два раза. Надо запомнить, что в компании этого чистоплюя нужно иметь при себе салфетку, а то и вовсе носовой платок! Есть у нее привычка съедать все сразу и безо всяких изысканных манер, да. Просто всегда хочется есть. Даже жрать. В кино умяли большой стакан карамельного поп-корна, а в желудке опять пусто. Бешеный метаболизм, говорит Клара с завистью.

— Я тебя понимаю, — неожиданно сказал Хиро. — Очень хочется пойти по пути наименьшего сопротивления, да?

— Чего?

— Однажды устаешь доказывать, что ты не такой. Куда легче стать таким, каким тебя видят взрослые.

— А… и у тебя?

— Ну, у меня тоже имеются родственники… А-а-а, ладно, пошли лучше поиграем? — Хиро кивнул в сторону «одноруких бандитов».

Сэмми проинспектировала в уме свои финансы. Карманные деньги ей выдаются скупо: тетка подозревает, что она обязательно потратит их на что-нибудь запрещенное. Считает свою племянницу идиоткой, ага. Так что недельный запас почти подошел к концу, хорошо, старший Лоу кормил ее вчера в кафе за свой счет.

А младший каким-то образом сейчас понял, отчего она тормозит. Сказал бодро:

— Угощаю! Я же еще не прописывался!

— Скажи это всему своему классу! — буркнула Сэмми. Упираться не стала — когда еще такой случай подвернется? Да и вообще в следующий раз она его выручит. Она хорошее помнит.

За сорок минут потратили, наверное, все принцевские карманные деньги. Зато Сэмми убедилась, что парень в школе действительно носит маску. В зале игровых автоматов Хиро был совершенно другим: азартно играл, искренне расстраивался, когда проигрывал, прыгал, как сумасшедший, при выигрыше. Как он умудряется прятать свой бешеный — добермановско-семейный — темперамент?

А потом произошло то, чего Сэмми и боялась. О чем предупреждала Клара.

Дурачась, они как раз выбирали на выигранные жетоны какой-нибудь приз из залежавшихся в витрине дорогущих сладостей и игрушек, а то и вовсе дебильных кукол, когда за спиной раздался знакомый тягуче-нудный голос:

— Ты гляди! Наш Сэм наконец-то завел себе дружка!

Джонни. Джонни-Бык. Вернулся, значит.

Одно время Сэмми тусовалась с местной районной… бандой это все-таки не назовешь… компанией. Они кучковались у центрального рынка, трясли мелкую школоту, умеренно приставали к местным или залетным слабакам, распивали спиртное, приобретенное старшими или просто выглядевшими взрослыми товарищами. Подворовывали по мелочи, не то чтобы серьезно или организованно — со скуки. Пока тусовка не развалилась. Старшие кто уехал, кто в армию пошел. А Бык Джонни однажды залетел по-крупному, серьезно травмировав кого-то в драке. Отправился в тюрьму для несовершеннолетних или исправительную школу, что-то вроде этого.

А теперь — вот он. Со своими вечно сонными глазами и толстой вислой нижней губой. Стал еще выше и толще, просто гора мяса и сала. За спиной тройка шакалят. Из тех, кто ее не знает-не помнит, а потому наглых. Угодливо не по теме хихикающих.