Из глубины холла Эмма наблюдала, как две девушки без всякой скромности стараются завладеть вниманием джентльмена. «Бедный Рэндалл, — подумала она. — Хорошее воспитание мешает ему отвадить кокеток, даже если он этого хотел бы. Или он рад вниманию? Возможно, Марсия сумела привить ему неуверенность в себе, и теперь он хочет убедиться, что все еще привлекателен в глазах молоденьких девушек. Смогу ли я пожелать счастья ему и сестре?»

В последнем Эмма отнюдь не была уверена. За прошедшую неделю она два раза встречалась с мистером Рэндаллом, в холле и в саду, и он не узнал ее. Любезное приветствие — вот все, чего она удостоилась. Его манеры по отношению к прислуге были так же безупречны, как и в отношении равных ему людей. Но взгляд остался равнодушным, он даже не попытался присмотреться к женщине в наряде вдовы. Давняя привычка скрывать свои чувства помогла ей остаться невозмутимой, по крайней мере, до тех пор, пока джентльмен не скрылся из виду. Но она страдала, в этом Эмма вынуждена была себе признаться. Со Сьюзен экономка обменялась двумя-тремя фразами относительно устройства дома, но и мисс Линдси не заметила в ее чертах ничего, что могло бы напомнить ей кого-то.

— Возможно, когда она будет уезжать, я откроюсь ей. Или лучше написать письмо? Простит ли она меня за то, что я сделала? — прошептала Эмма.

В холле появилась леди Фелтвик в сопровождении дочери и миссис Ричмонд.

— Что ж, теперь все собрались, и можем ехать, — объявила хозяйка. Вся компания устремилась к распахнутым дверям, где их ждало светлое летнее небо и пикник у мистера Райенфорда.

— Скорей бы они уехали, — миссис Верней подошла к высокому окну и стала смотреть, как дамы рассаживаются по коляскам, а джентльмены устраиваются верхом.

Рядом остановилась мисс Данфорт. В коляске для нее не хватило места, и гувернантка была вынуждена остаться дома. Одного взгляда на печальное личико девушки хватило, чтобы понять, как хотелось бы Энн увидеть дом мистера Райенфорда!

— Не расстраивайтесь, — дружелюбно сказала Эмма. — Они уехали, и у вас есть целый день для самой себя. Если хотите, можете выпить со мной чая в чайном домике, я иногда позволяю себе эту вольность.

— С удовольствием, — жизнерадостный ответ девушки не соответствовал ее грустному голосу. — Знаете ли, миссис Верней, в последние дни Джорджина ведет себя так, как будто это совсем другая девочка. Она верно отвечает уроки и не дерзит. Неужели необходимость публично извиниться за свою шалость так повлияла на ее характер?

Эмма озадаченно покачала головой:

— Не знаю, что и сказать, мисс Данфорт. Это совсем на нее не похоже. Ее и раньше наказывал отец, а дед и вовсе был очень строг, но не похоже, чтобы это хоть сколько-нибудь изменило ее манеры и привычки. Возможно, она просто взрослеет?

— Она очень подружилась с мисс Линдси, ходит за ней по пятам и смотрит с обожанием, — заметила Энн.

— Вот вам и ответ, — улыбнулась Эмма. — Мисс Джорджина нашла свой идеал леди и захотела походить на него. Мисс Линдси — изысканная и утонченная, а девочке этого как раз и не хватает. Уверена, скоро она станет образованной юной леди, кроткой и приветливой, но не верю, что ее натура изменится сколько-нибудь сильно.

— Мне будет достаточно, если она избавится от своего невежества и дурных манер.

— Разве вы не хотели бы воспитать подлинно благонравную девушку, а не всего лишь придать ей внешний лоск? — удивилась экономка.

— Вы сами сказали, что ее натуру не изменить, — смутилась мисс Данфорт. — Мне лишь хотелось бы хорошо выполнить свою задачу. Если удастся привить не только манеры, но и добродетельные принципы, я буду гордиться своим трудом. Но даже если потерплю поражение, останется утешаться, что я сделала все, что могла.

— Полагаю, вам легче было справляться с тремя маленькими учениками, нежели с одной девочкой-подростком.

— Пожалуй, вы правы. Но малыши требуют больше внимания во время прогулок, они ведь могут съесть что-нибудь не то, заблудиться в парке или ободрать коленки. Мне приходилось помогать няньке следить за ними.

— Как их звали? — Эмма была рада, что воспоминания отвлекли мисс Данфорт от сожалений по поводу не состоявшегося для нее пикника.

— Тони, Алисия и… Эндрю, — мисс Данфорт чуть запнулась, называя последнее имя.

— Милые имена как раз для славных детей! Пойдемте пить чай, — экономка была уверена, что слышала, как Энн называла имя одного из мальчиков, которых воспитывала, и оно было «Джошуа».

Вечером горничная старшей мисс Ричмонд, Мегги, передала миссис Верней просьбу молодой госпожи навестить ее. Эмма сбилась с ног, стараясь запомнить и выполнить все противоречивые пожелания хозяйки дома, касающиеся будущего бала в Ричмонд-холле, но не смогла отказать девушке.

Как оказалось, Сильвия хотела, чтобы Эмма посоветовала ей, какое платье лучше приготовить к балу. До события оставалось еще три дня, и у Мегги было время, чтобы переделать один из туалетов бабушки Сильвии — вдохновленная успехом первого платья, девушка решила использовать и другие наряды покойной миссис Ричмонд. Тем более что фигуры и цвет глаз у них были похожи, а значит, подобранные со вкусом туалеты бабушки пойдут и внучке.

Шарлотта уже высказалась за два из них, вишневое и серебристо-серое с черными кружевами, но Сильвия никак не могла решить, какое выбрать. Вишневое казалось слишком ярким, а серое, по мнению девушки, подошло бы леди постарше.

Пока Эмма так и эдак перекладывала платья, стараясь рассмотреть сияние шелка и атласа в разном освещении и представить, как будет выглядеть мисс Ричмонд в одном из них, Сильвия рассказывала о сегодняшнем пикнике.

— Как вы и советовали, я старалась реже смотреть на мистера Райенфорда и получать удовольствие от общения с другими гостями. Мисс Гартнер, по-моему, вознамерилась уехать от нас помолвленной, все равно с кем. Она так приторно-любезна с джентльменами, что мне стало противно. Неудивительно, что Шарлотта ее не выносит, хоть и не подает виду.

— По-моему, вы злословите, — улыбнулась экономка — до сих пор Сильвия редко о ком говорила так откровенно недоброжелательно.

— Я знаю, это дурно, но Джейн сперва показалась мне такой милой и внимательной, — за прошедшую неделю девушка, похоже, разочаровалась в новой подруге, и Эмма ее в этом одобряла. — Но разве можно быть такой прилипчивой? Неужели я веду себя так же с мистером Райенфордом? Неудивительно, что надо мной все смеются!

— Вовсе нет! — миссис Верней поторопилась успокоить расстроенную девушку. — На вашем лице видно подлинное чувство, но вы не навязываете себя. Что касается мисс Гартнер… Я говорила с ней лишь несколько раз и все же убеждена — никто, кроме нее, не может ручаться, что знает, о чем она думает. И уж конечно, она не влюблена ни в кого из тех, с кем флиртует. Бедность и опека леди Фелтвик в равной степени побуждают ее поскорее найти жениха. Я не стала бы осуждать ее за это.

«Хоть она мне и неприятна», — добавила экономка про себя.