Их сияние было в тысячу раз ярче, чем свет самой яркой луны в мире.

Оглядываясь назад, я понимал, что не солнце зажгло в ту ночь луну. Ее зажег мой Па.

Глава пятая

Почему они могут являться, почему не могут – нам неизвестно.

Кэтрин Кроу. Темная сторона природы, 1848 г.

1

На следующее утро я проснулся раньше маршала Фармера и был готов сразу ехать. Готов делать то, что нужно. Как только он встал, мы сели на лошадей и тронулись в путь. Никаких разговоров. Никаких проволочек ради еды.

К счастью, больше нам не нужно было ехать через Топи. Похоже, люди, которых мы преследовали, ненавидели эту болотистую местность не меньше меня и потому выбрали кружной путь, вместо того чтобы снова тащиться через трясину. Я испытал огромное облегчение, когда это выяснилось, и не только потому, что не хотел продолжать знакомство с тамошними призраками, но и потому, что в Топях меня безжалостно заели комары.

– Как так получается, что вас они совсем не кусают? – спросил я, когда мы остановились у ручья напоить лошадей.

Меня удивило, что на маршале Фармере нет ни единого укуса, тогда как я до крови расчесывал зудящие волдыри.

– Должно быть, у меня слишком толстая кожа, – предположил он. – Вот что бывает, когда становишься таким старым, как я.

– А сколько вам лет?

– Хм… Что-то и не припомню, – пробормотал он и прищурился, глядя на деревья на другом берегу ручья. – Я столько времени провел в Чащобе, гоняясь за беглецами то там, то здесь, что потерял счет времени. Кстати, какой сейчас год-то?

– Тысяча восемьсот шестидесятый.

– Ага. Я примерно так и думал. Вот что я тебе скажу, малец: эта Чащоба засасывает время. Трогай!

Он пришпорил свою кобылу, и я послушно последовал его примеру.

Я тоже это заметил – про время в Чащобе. Пока мы ехали, я понятия не имел, все еще утро или уже вечереет. Здесь минуты тянулись часами. Часы пролетали, как секунды. Иногда я не мог избавиться от ощущения, что мы снова и снова видим одни и те же деревья, одни и те же рощи, те же холмики, поросшие лапчаткой и мокрицей. Но потом вдруг мы оказывались на яркой лужайке, и там небо словно спускалось на землю по солнечным лучам. Каждое деревце, каждый прутик сверкали на свету золотом, а если посмотреть вверх, то можно было увидеть синее небо над кронами из голых веток. Это было невероятно красиво.

Постепенно время для меня слилось с пестрым освещением под сводами Чащобы. Оно приходит и уходит. Прячется и вновь вспыхивает сиянием. А мы с маршалом Фармером просто скачем сквозь него. Сам себе я напоминал пророка Иону в чреве кита – я тоже был отрезан от мира внутри этой Чащобы, справа и слева гигантскими ребрами высились деревья, а Пони был словно лодочка на гребнях морских волн. На самом деле я никогда не видел моря, просто так представлял его себе.

В тот день у нас была только одна более-менее длинная остановка. Думаю, она случилась ближе к вечеру, но точно не знаю, может, и около полудня. Я спрыгнул с Пони и стал собирать побеги папоротника, а маршал Фармер опустился на четвереньки, чтобы найти след – в зарослях кустарника он легко терялся. И опять я не мог не обратить внимания на то, как согнута его спина.

– На что ты так разинул рот? – зарычал старик, заметив, что я смотрю на него.

– Ни на что!

Он и в самом деле был таким сварливым и раздражительным, что порой я с трудом выносил его придирки.

– Я собрал немного побегов папоротника. Можно будет перекусить. – Я показал на свою добычу.

– Этот папоротник ядовитый, – равнодушно обронил маршал.

– Что? – Я поспешно выбросил побеги и вытер ладони о пальто.

– Лучше помоги мне подняться.

Я протянул руку, и тогда он, ухватившись за меня, смог подняться.

– Есть можно только побеги папоротника с коричневыми чешуйками, – сказал он. – А теперь пошевеливайся! Я знаю, куда они поехали.

Сев на Пони, я стал наблюдать, как старик взбирается на свою кобылу, что давалось ему с трудом из-за больной спины.

– Мой Па мог бы помочь вам со спиной, – осторожно сказал я, когда наши лошади затрусили бок о бок по широкому, но тенистому пролеску. – После того как мы найдем его, конечно. Он сможет выправить позвонки у вас в спине, как выправил у меня.

– Что ты такое болтаешь?

– Это было после моей встречи с молнией два года назад, – пояснил я. – У меня заболела спина, потому что я упал, и тогда мой Па перечитал все книги по анатомии, какие только смог найти, и – опля! – излечил мой позвоночник! И вам поможет, вот увидите!

Маршал Фармер сердито уставился на меня, и я поспешил отвести взгляд.

– Я правду говорю, он мог бы стать настоящим доктором, мой Па, – рискнул продолжить я, но при этом старательно избегал смотреть маршалу в глаза, как мы стараемся не встречаться взглядом с диким животным. – Он изучил биологию и вообще все, что связано с природой. И ученым он запросто мог бы стать.

– Я думал, он тачает сапоги.

– Сапогами он зарабатывает на жизнь, – ответил я. – Но, кроме этого, он знает много чего еще. Вы никогда не встречали более умного человека, маршал Фармер! Многие считают его гением.

– Неужели?

– Потому-то они и забрали его.

– О чем ты?

– Наверное, они решили, что он сумеет помочь им фальшивомонетить.

– Печатать фальшивые деньги.

– Да. Печатать фальшивые деньги.

– Похоже, ты даже не знаешь, что это такое.

– Нет, сэр.

– Тебе известно, кто такой Фенелон, но ты ничего не знаешь о фальшивомонетчиках?

Если старик хотел смутить меня, то у него это прекрасно получилось.

– Я же не говорил, что я гений, – промямлил я.

– Фальшивомонетчики подделывают деньги, – объяснил маршал.

– Подделывают деньги? Как это?

– Есть разные способы, – ответил он. – Если коротко, то они смывают чернила со старых банкнот и потом печатают на них более высокий номинал, но так, чтобы было похоже на настоящие деньги.

– А как они смывают чернила?

– Используют какие-то химикаты, кажется.

При этих словах маршала я чуть не свалился с Пони.

– Так, значит, моя теория верна! Маршал Фармер, ведь мой Па печатает снимки на бумаге с помощью химикатов, чтобы изображение не просто легло на поверхность, как это происходит с альбуминовыми отпечатками, а проникло внутрь бумаги. Па даже получил