— Не надо все портить.

— Я не порчу. Просто указываю, что женитьба на тебе — единственное, в чем я отклонился от заранее намеченного курса.

— И даже тогда ты последовал по стопам Андреаса. — Она легонько поддразнила его. Андреас и Пенелопа сочетались браком за год до знакомства Керен и Янниса.

— Он, по крайней мере, женился на уроженке Агона.

— Они два сапога пара. Оба такие положительные!

Улыбка Янниса была заразительной — Керен вдруг поняла, что тоже улыбается во весь рот.

Она поняла, что скучала и по этому тоже. По-настоящему скучала. По дням, когда они могли говорить обо всем, в мгновение ока переходя от серьезного разговора к нелепостям. Когда-то она считала, что Яннис — единственный человек на свете, который настроен на одну с ней волну. И сердце у нее заболело при мысли, что так обстоят дела по-прежнему.

— Я знаю, что Андреас женился первым, но тебе, наверное, трудно было признаться родителям, что ты собираешься жениться на девушке из другого круга. — Гораздо труднее, подумала она, чем он давал ей понять.

— Я сразу понял, что нам суждено быть вместе. — Не сводя с нее голубых глаз, он откинулся на спинку стула. — Жаль, что не удается убедить в том же тебя. Ты не представляешь, что для меня значила встреча с тобой. — Он улыбнулся, но как-то принужденно. — Моя жизнь была великолепна. Я рос в окружении всех богатств мира. Я получил лучшее образование, какое можно купить за деньги; у меня были любящие родители. Мое дело процветало, я вращался в лучших кругах. Я ничего не хотел. Я никогда ничего не хотел. А потом я встретил тебя, но меня привлекла не только твоя красота. Я наблюдал за тем, как ты общаешься, и… — Он закрыл глаза. — Ты не была похожа ни на кого из моих знакомых. Люди в моем окружении… все делали сознательно. Понимаешь?

Хотя Керен смутно понимала, о чем он, она покачала головой.

Яннис снова посмотрел на нее в упор и потер затылок:

— Вспомни, сколько официальных приемов мы посетили вместе, вспомни людей, с которыми мы там общались. Вспомни, как они вели себя на публике: от их нарядов до слов, которые они подбирали в разговоре, до людей, с которыми предпочитали вести беседы. Все делается с мыслью об успехе, продвижении вперед. Им хочется забраться на вершину пирамиды. Все хотят быть первыми в списке гостей. Никому не хочется, чтобы его исключили из круга избранных, а в результате все ведут себя одинаково здраво и осознанно. Я никогда не замечал этого, пока не познакомился с тобой.

Он подался вперед и снова приблизил руку к ее руке. Соблазнительные интонации его голоса ее гипнотизировали.

— Ты была другая, glyko mou, и не только потому, что одевалась ярче и свободнее всех остальных. Когда ты бродила по дворцовой галерее, казалось, что ты осматриваешься не так… целеустремленно, как другие. Ты просто бродила, разглядывала картины, которые привлекали твое внимание, а не те картины, которые тебе, по твоему мнению, следовало осмотреть, и тебе нисколько не было неловко оттого, что ты находилась в галерее одна. Ты была так свободна, тебе было так удобно и радостно с самой собой! Ничего подобного я раньше не видел. Я понял, что поймать такую яркую и свободную девушку будет тяжело, а удержать ее почти невозможно. Я понял все это еще до того, как мы с тобой обменялись хоть словом или взглядом. А потом ты посмотрела на меня, и я понял, что мне конец — ты меня поймала.

Керен вспомнила, как ее кожу тогда покалывало от осознания того, что кто-то на нее смотрит. Вспомнила, как повернула голову и увидела, что Яннис, прислонившись к стене, смотрит на нее в упор. Вспомнила, как их взгляды встретились и как ее словно ударило током.

Один взгляд — и ей тоже настал конец.

Разница в том, что она никогда не переставала его желать.

Вот и теперь ее покалывало; ей все больше хотелось, чтобы он к ней прикоснулся.

Если она подвинет мизинец совсем чуть-чуть, она коснется его руки.

Яннис хотел, чтобы она сделала первый шаг. Он ждал этого. Она больше не могла с уверенностью утверждать, что сначала замерзнет ад — ведь ад так яростно пылал.

— Помнишь, что ты сказала раньше — что я втискивал тебя в смирительную рубашку? — спросил он, не сводя с нее пристального взгляда.

Лишившись дара речи, она молча кивнула.

— После встречи с тобой я понял, что прежде жил в смирительной рубашке, надетой на меня еще до моего рождения. Просто раньше я не чувствовал, как она меня сковывает. Ты сняла ее с меня.

Искушение коснуться его пальцем стало таким острым, а действие его слов таким всепоглощающим, что Керен приходилось бороться с собой, чтобы не упасть в яму, которую он для нее выкопал.

Именно этого хотел Яннис. Снова соблазнить ее, заманить к себе в постель, вернуть в свою жизнь, окутать сладкими словами, заворожить природным магнетизмом, на который она всегда так остро реагировала. Чтобы она почувствовала себя особенной. Как будто она — единственная женщина на свете.

Когда-то давно именно так все и было. А потом… он перестал относиться к ней как к своей любимой и начал относиться как к своей собственности. Он вел себя как ее господин и повелитель. Все было до того, как он повернулся к ней спиной и искал эмоционального, если и не физического, утешения с другой.

Но как же больно ей стало при мысли, что его слова могут оказаться правдой и он по-прежнему испытывает к ней сильные чувства и хочет вернуть ее ради нее самой, а не потому, что его гордыня решила, что он все же не хочет разводиться.

Она была права, когда бежала на Барбадос после того, как ушла от него. Она была права, отказываясь общаться с ним напрямую, они общались только через адвокатов. Яннис оказывал на нее такое же сильное действие, как в тот день, когда они обменялись брачными обетами. Это чувство крепло и нарастало в ней весь день, как будто пробуждался спящий вулкан.

Она боялась, что вулкан уже на грани извержения.

Глава 8

В ней нарастал страх, а внутри бушевала буря. Дрожащим пальцем Керен нажала кнопку, связывающую их личное святилище с кухней.

Яннис с понимающим видом посмотрел на нее:

— Тебе нужна компаньонка, glyko mou?

В очередной раз