Сначала Леша хотел что-то возразить, но понял, что все разговоры не имеют смысла. Посмотрев на спину жены, он почувствовал, как в груди, словно взрыв, разливается чувство пустоты и безысходности. Наверное, ему впервые было настолько тяжело осознавать, что три года назад он ошибся. И никогда он не чувствовал себя таким беспомощным, как теперь.

В этот момент в нем умерли остатки надежды на счастье.

Марине казалось, что ее жизнь заиграла новыми красками, ведь в нее вернулась работа и, возможно, хороший друг. От женского взгляда не скрылось то, что Леша несчастлив в браке так же, как и она.

Это утро для Марины складывалось наилучшим образом. Ей нравилось все: и погода, и завтрак, и ее внешний вид. Даже волосы, обычно непослушные, легли красивыми волнами, как ей того хотелось.

Прогулявшись по снегу, выпавшему за ночь, Марина вошла в теплый кабинет и сняла пальто. От морозного воздуха ее лицо раскраснелось, делая ее необычайно привлекательной и молодой. Став перед зеркалом, она поправила сбившиеся под шапкой волосы.

– Марина, – одновременно с осторожным стуком в дверь раздался голос Лены. – Можно?

– Заходи, Леночка! – Марина приветливо улыбнулась и оперлась ладонью о стол.

– Доброе утро! – Лена бесшумно вошла в кабинет. – Я по поводу работ Константина Колесникова.

– Слушаю тебя. – На миг лицо начальницы стало серьезным, но потом снова посветлело. – Каков твой вердикт?

– Не знаю, как лучше сказать… – Лена замялась, но под ободряющим взглядом Марины продолжила: – Его работы никуда не годятся. Он прислал нам на рассмотрение откровенную халтуру. – Она поспешила добавить: – Я не хочу сказать, что он всегда был бесталанным, но ваше покровительство его расслабило. Складывается впечатление, что он все десять полотен подготовил за пару дней.

По окончании доклада Лена замолчала. Вытянувшись, как струнка, она напряженно ждала, как Марина отреагирует на ее смелые слова.

– Леночка, – ласково произнесла Марина, усаживаясь за стол. – Я полностью доверяю твоему мнению и твоей компетентности. Если ты так считаешь, то так и есть.

– Значит, отказать Колесникову?

– Конечно, – кивнула она, улыбаясь. – Обычная процедура. Не мне тебя учить. Сейчас для нас как никогда важна предстоящая выставка. Скажу тебе по секрету, – она серьезно посмотрела на Лену и понизила голос, – руководство галереи планирует привлечь новых инвесторов. Только об этом никому ни слова.

– Вы всегда можете на меня рассчитывать, – кивнула Лена, прикрыв глаза. – Сейчас же пойду и напишу отказ Колесникову.

– Давай, Леночка.

После того как Лена удалилась, Марина откинулась на спинку кресла на колесиках и, оттолкнувшись руками от стола, описала на нем круг. Ее чувство по поводу фиаско Кости было двояким.

С одной стороны, как любая женщина, которую предали, она злорадствовала и ликовала, что без нее он оказался никем. Стоило ему лишиться ее протекции, как его работы не приняли. Марина вспомнила, скольких усилий ей порой требовалось, чтобы убедить руководство, что его работы можно выставить. Но, несмотря на то, что целый год ей пришлось опекать Костю и заботиться о его карьере, в самостоятельное плавание он так и не вышел.

С другой стороны, Марине было искренне жаль бывшего возлюбленного, потому что она, как никто другой, понимала: этот отказ, возможно, станет началом конца его едва начавшейся карьеры. Если их галерея однажды отказала, то вряд ли примет работы в другой раз.

Но сейчас история с Костей мало занимала Марину. Все ее мысли были заняты вчерашней встречей с Лешей. Он сказал, что позвонит и, скорее всего, до выходных. Это означало, что ждать оставалось совсем недолго. Ей не терпелось поговорить с ним, не думая о времени. Она была готова открыть ему душу и выслушать его. Именно мысли о предстоящем рандеву заряжали ее давно забытой женской энергией, которой лучились теперь ее глаза и весь облик. Марина еще и сама не понимала, почему она так ждет этого свидания. Или просто не хотела понять.

Устав от вынужденного отдыха, Марина работала с большим азартом. В этот день она возвращалась домой позже обычного, довольная тем, что успела сделать больше, чем всегда. Все, чего ей сейчас хотелось, это перекусить, выпить горячего чая и понежиться с книгой в теплой ванне, а потом лечь спать. Но, едва она переступила порог, как настроение ее было испорчено: из кухни доносились голоса свекра и свекрови. Со всей очевидностью Марина поняла, что планы ее нарушены.

Марина вошла в кухню. Семья была в сборе. Олег и его родители пили чай с тортом.

– Добрый вечер, – произнесла Марина как можно приветливее. – Чаевничаете?

– Мы бы, может, и поужинали, – усмехнулся Глеб Степанович, – но нам никто не предложил.

– Было бы что, Олежек предложил бы, – сухо заметила Галина Юрьевна.

Сегодня она была в темном костюме, а на плечах красовалась яркая шаль. Тяжелые янтарные серьги оттягивали и без того длинные мочки ушей.

Марине не хотелось портить себе настроение из-за визита свекра и свекрови. Поэтому, взяв себя в руки, она пропустила упрек мимо ушей.

– Да, в будние дни я иногда задерживаюсь. – Она натянуто улыбнулась. – Тогда Олег сам готовит. Столько лет заботился о себе, что теперь ему это не сложно.

– Так, может, он и женился, чтобы о нем заботились? – Свекровь высокомерно вскинула подбородок. – В сорок лет женятся не для того, чтобы женой любоваться.

Марина посмотрела на притихшего Олега. Он, как всегда, делал вид, что не замечает нападок матери на жену. Он увлеченно рассматривал узор на старой чашке. Марина лишь покачала головой, а затем перевела взгляд на свекровь.

– По-вашему, у мужчины в сорок лет остается только один интерес – еда? – Марина сложила руки на груди и выжидательно склонила голову набок. – Если бы это было так, то Олег вполне может позволить себе нанять домработницу.

– Ни в одной нормальной семье жена не должна приходить с работы позже мужа, – отрезала Галина Юрьевна. – Жена должна поддерживать огонь в семейном очаге.

– Угу, – кивнула Марина, – а муж – таскать мамонтов. – Она сделала шаг из комнаты. – Если вы не против, я переоденусь и приведу себя в порядок.

Все трое хранили молчание: свекровь, потому что была недовольна непокорностью невестки, а мужчины, чтобы не вызвать ее недовольство за разговоры с нахалкой.

Марина удалилась. Решив отказаться от ужина, она закрылась в ванной комнате и, напустив в ванну воды, разделась. Едва ее ноги оказались в теплой воде, как все огорчения ушли на второй план. Запрокинув голову, она некоторое время лежала с закрытыми глазами. Звук воды и тепло приятно расслабляли и успокаивали.

«Нет, – сказала она себе. – Я никому не позволю испортить мне сегодня настроение. Тем более Галине Юрьевне».

Подумав так, она принялась за чтение дамского романа, где все, конечно, должно было закончиться хорошо.