– А, по-моему, – возмутился Сергей, провожая рассерженным взглядом спину сбегающего друга, – он нас обманул!

– Отвезем детей к тебе, – заявила Валерия.

– Что?!

– Ко мне нельзя, – пожала плечами Валерия, – у меня гостят родители. В августе они уезжают на море, но дети не могут ждать до августа. А ключи от своей квартиры Артур Аркадьевич не оставил. Иного выхода я не вижу.

Валерия строила далеко идущие планы, позволяющие лишний раз показать Степанцову, какая она будет замечательная мать. Она в самом деле умела обращаться с капризными детьми – у сестры два года назад родилась двойня, только там были девочки. Девочки, мальчики, по большому счету все равно. Дети, как мужчины, им главное пообещать и дать надежду.

– Если вы будете себя хорошо вести, – пообещала она мальчишкам, – я куплю вам машину.

– Дай! Дай! – обрадовались те.

– Все-таки, – прикинула Валерия, – им не больше двух лет. Иначе они бы разбирались в марках автомобилей, как все дети благополучных отцов.

– Аверкин не благополучный отец, – возразил Сергей.

– Зато у него есть хорошие друзья, – улыбнулась ему Валерия. – Так что берем детей и едем.

– Спокойствие, товарищи, только спокойствие!

По комнате Зои Терентьевны взад-вперед вышагивал мужчина, и впрямь похожий на Карлсона. Только на постаревшего и поседевшего Карлсона, пресытившегося вареньем и плюшками и занявшегося решением более глобальных проблем человечества.

– Знакомься, Юлия! – торжественно изрекла старая дама. – Это Василь Васильевич Голубцов, юридически подкованный человек с активной жизненной позицией. Он был так любезен, что согласился нам помочь.

– Совершенно безвозмездно, – добавил тот и крепко пожал Юльке руку.

Теперь он напомнил ей мудрую сову из мультфильма. Странные у нее сегодня ассоциации.

– Сейчас помогу вам, – Василий Васильевич кинул взгляд на наручные часы, – а потом побегу отстаивать прибрежную зону озера, огороженную от честного люда ушлым предпринимателем. Проведем пикет в защиту прибрежной зоны, незаконно захваченной владельцем коттеджа, расположенного в ее непосредственной близости.

– Какое он имеет право?! – искренне возмутилась Зоя Терентьевна. – Произвол!

– Вот именно, произвол, – согласился мужчина с активной жизненной позицией. – И мы поставим предел этому беспределу! Присоединяйтесь к нашему общественному движению!

– Присоединимся, – пламенно пообещала Зоя Терентьевна. – Как только разберемся со своим произволом. Сами понимаете, Василь Васильевич, я не могу оставить девочку без приличного жилья.

– Кстати, о вашем деле, – вспомнил Василий Васильевич. – Значит, так. «В соответствии со статьей 85 Жилищного кодекса РФ выселение граждан из жилых помещений с предоставлением других благоустроенных жилых помещений по договорам социального найма осуществляется в следующих случаях… В том числе и когда дом, в котором находится жилое помещение, подлежит сносу». Цитата.

– Понятно, – кивнула Зоя Терентьевна.

– «Согласно статье 86 Жилищного кодекса РФ гражданам, проживающим в жилом помещении по договору социального найма в доме, который подлежит сносу, должно быть предоставлено другое благоустроенное жилое помещение». Это тоже понятно?

– Угу.

– И что мы имеем? – сдвинул брови юридически подкованный мужчина.

– Чумкин тупик, – охотно ответила Юлька, делясь напастью, – дом номер тринадцать, квартира тринадцать. С подселением.

Голубцов никак не отреагировал на ее слова и продолжал:

– Идем дальше. «Расселение собственников жилых помещений осуществляется путем заключения предварительного и (или) основного договоров с инвесторами или Департаментом муниципального жилья и жилищной политики». Договор подписывали?

– Нет! – хором ответили выселяемые.

– Это хорошо, – обрадовался Василий Васильевич. – Это вселяет надежду.

– Вселите нас в приличные квартиры, – попросила Зоя Терентьевна.

– Учетная норма жилья в нашем регионе на одного человека, правда, х-м, м-да… Но социальная программа переселения из ветхого жилья должна работать!

– Безусловно, голубчик! – воскликнула радостно Зоя Терентьевна.

– Следовательно, мы должны организовать ее поддержку. – Голубцов поднял палец вверх.

– Каким образом? – поинтересовалась Юлька.

– Проведем пикет в поддержку граждан из ветхого фонда.

– Замечательно, – обрадовалась Зоя Терентьевна. – Только провести нужно обязательно сегодня, а то эти буржуазные сволочи готовы взять нас с Юлией штурмом.

– Не посмеют, – заявил Голубцов и заторопился. – Значит, так, сейчас я побегу к озеру, проведем акцию устрашения там, затем тем же составом прибежим к вам. Но пасаран!

– Что? – не поняла Юлька.

– Они не пройдут, и наши не сдаются! – пояснил борец за права обездоленных.

– Но пасаран! – сжала худой кулачок Зоя Терентьевна. – Мы ждем.

Василий Васильевич энергично потряс руку Юльке, затем Зое Терентьевне, пожелал им не терять присутствия духа и выбежал из комнаты.

– Замечательный мужчина, – заметила старая дама. – Мы с ним когда-то преподавали в одной школе. Помнится, он вел природоведение. Сразу согласился помогать, и заметь, Юлия, совершенно безвозмездно. Мы должны быть этому рады, наши стесненные обстоятельства не позволяют нанять солидного адвоката, а дело неизменно катится к суду.

– А если он с пикетчиками опоздает?! – взволнованно спросила Юлька, подбегая к окну. – Зоя Терентьевна, он рукой машет и на велосипед садится. Легко ли ему крутить педали в таком преклонном возрасте?

– Ах, Юлия, дай, и я ему махну, – взволновалась Зоя Терентьевна. – Нет, не рукой, алым флагом. Где он у меня запропастился?

Юлька ничего не сказала, потому что в этот момент увидела, как во двор коттеджа Степанцова въехали иномарки, откуда выгрузился он сам, роковая брюнетка и… Юлька обомлела! И их дети! Степанцов глубоко женат! У него жена и двое маленьких мальчишек, оба вылитые Степанцовы. А она-то губы раскатала… А она-то понадеялась… Вот, пропасть между ними все растет и растет, и никто больше не сделает через нее шаг навстречу. Юлька не какая-нибудь вертихвостка, чтобы оставить детей без отца. Она не отобьет чужого мужа! Как жаль-то, что он женат…

– Дай! Дай! Дай!

Юлька всхлипнула. Дети бегали вокруг Сергея и что-то просили. Милые мальчишки, за ними нужен глаз да глаз. Брюнетка тут же собрала их в кучу и втолкнула в открытую дверь дома. Лихо она с ними расправляется, как прирожденная мать многодетной семьи, тоскливо подумала Юлька. А у Степанцова вид несколько растерянный. Ох, с каким виноватым выражением лица он смотрит на Юлькины окна!

Юлька отпрянула за занавеску.