избежать расставленной ловушки, в которую попадается большинство его женщин… А он мне решил отомстить таким некрасивым образом, когда понял, что я хочу испортить его планы.

— О чем ты говоришь? — Ксения испугалась.

Господи, она столько раз оставалась с Владиславом наедине… А он — … кто? Маньяк?

— Влад глубоко и счастливо женат, у него есть сын Ярослав, мальчишке 4 года… Фотография мальца стоит у нерадивого папаши на заставке как оберег от красивых женщин. Жена настояла на этом. Так Влад говорит всем, что это его крестник, представляешь? — невесело хмыкнул Антон.

— Как же так… Ничего не понимаю, — Ксюша была потрясена.

— Я не стал говорить тебе правду, придумал эту историю про его ориентацию, чтобы отвадить…

— А как ты узнал о том, что я планирую с ним увидеться снова? — Ксюша прищурилась и с подозрением уставилась на Антона.

— Так Влад сам мне сказал, ещё в тот первый день, когда мы с тобой встретились…

Внутри у Ксюши всё заледенело: вот так мерзавец!

— А на ком он женат? — девушка буквально выдавила из себя этот вопрос. — Я её знаю?

— Знаешь. Это Вика Ракова, наша бывшая одноклассница. Они со школы вместе.

— Понятно, — протянула Ксения, а через мгновение добавила. — Антон, мне что-то нездоровится. Давай перенесем наше свидание на другой вечер, хорошо? Никаких клубов и тусовок, просто приятный ужин в тихом месте.

— Договорились! — Антон расплылся в довольной улыбке. — Я позвоню тебе завтра.

Глава 20

Ксюша не помнила, как добралась домой, как разделась. Она осознала себя и окружающую реальность только стоя перед зеркалом в своей небольшой ванной с ватным спонжем в руке. Кое-как умывшись, плюнув на разводы туши, которые делали её похожей то ли на панду, то ли на запойную алкоголичку, девушка забралась в холодную неприветливую постель и попыталась уснуть.

Всё тело ломило от усталости, ноги просили пощады так, словно Ксюша участвовала в марш-броске, но сон не шел: в голове всё время крутились слова Антона о том, что Влад выбыл из гонки завидных холостяков. И врать себе больше не было смысла: где-то в глубине души девушка надеялась на то, что мужчина извинится за свой прошлый проступок и предложит начать всё сначала, а она милостиво согласится, хорошенько помучив его перед этим демонстративным игнором и равнодушием. Но теперь все эти глупые мечты не имели значения… На ум сразу пришла случайно услышанная фраза: «Они два часа увлеченно беседовали о музыке, живописи, архитектуре. Когда он сказал, что женат, говорить сразу стало не о чем…»1

Больше, чем разочарование от новости, свалившейся на её расшатанную за день психику, была обида на Владислава, который затеял с ней какую-то грязную, нечестную игру… Чего он добивался? Хотел завершить начатое двенадцать лет назад? Или просто место любовницы оказалось вакантным? Ксюше очень хотелось сейчас заявиться к наглому обманщику и устроить ему настоящий разнос с битьем посуды и криками, от которых закладывает уши. Вот только такое яркое проявление эмоций, наверняка, натолкнет Влада на мысль о том, что его затея почти удалась, и он смог всколыхнуть в душе девушки давно забытые, похороненные под серой повседневностью чувства. А может лучше рассказать всё его жене, чтобы та устроила ему головомойку и объявила сексуальный бойкот?

Незаметно для себя Ксюша всё-таки уснула и погрузилась в странный сон. Она почти час бродила среди извилистых закоулков живого лабиринта, мастерски выполненного из аккуратно подстриженных кустов тиса. Они были не настолько высокими, чтобы закрывать обзор впереди, но и не достаточно низкими, чтобы девушка могла легко через них перебраться.

Начали сгущаться вечерние сумерки, раскрашивая небосвод в замысловатые оттенки лаванды, повсюду разливалось пение ночных цикад. Ксюшу не покидало ощущение нереальности происходящего, словно она попала в сказку, в зазеркалье, но проснуться не удавалось.

Вдруг за одним из поворотов она увидела силуэт мужчины, стоявшего к ней спиной, и шагнула ближе, угадав в широком развороте плеч и чуть вьющихся волосах Антона. Он был одет в длинный кожаный плащ, словно заправский фарцовщик или эксгибиционист, пугающий одиноких прохожих в заброшенном парке. Из-под его наряда выглядывали голые щиколотки и босые ступни, только подтверждая странные ассоциации. Но, кажется, его самого это нисколько не смущало.

— Антон, — тихо позвала его Ксюша, и мужчина тут же обернулся.

Он сделал шаг вперед и распахнул не застегнутые полы своего одеяния, представ перед девушкой абсолютно обнаженным. Его главное достоинство под воздействием порывов ночного воздуха потеряло свой презентабельный вид, но всё же оставалось довольно внушительным, способным вселить душевным трепет и даже страх таким не искушенным особам, как Ксюша.

— Ксения, любовь моя, я весь твой… весь без остатка, — с улыбкой проговорил он и протянул свои руки навстречу растерявшейся девушке, слегка потрясая тем самым "остатком".

Ксения с ужасом попятилась и выбежала из закоулка, чтобы тут же свернуть в другой проход, в надежде выбраться из этого странного лабиринта. Вслед ей летели слова мужчины, сказанные жалобным дрожащим голосом: «Если бы ты знала, как мне с ним непросто живется! Да, таким как я должны предоставлять льготные парковочные места!». Девушка представила, какой знак в таких случаях висел бы на заднем стекле автомобиля, сообщая окружающим об особом статусе владельца авто, и едва не рассмеялась.

Она так и бежала без оглядки, гонимая горестными стенаниями бывшего одноклассника. Но стоило только, с опаской озираясь, свернуть за очередной поворот, как Ксюша буквально налетела на Влада — виновника её беспокойных снов и плохого настроения. Наглый обманщик стоял в зарослях тиса со скорбной миной. Всё в его отрешенной позе говорило об охватившем мужчину отчаянии и тоске. В жутких лохмотьях, босой, а вокруг него суетилась многочисленная ребятня. Малыши то и дело хватали Владислава за руки, за ткань обветшалых брюк, тянули в разные стороны и приговаривали наперебой писклявыми голосами: «Папка, папка…».

Подняв свой уставший взгляд на девушку, бывший одноклассник выдохнул:

— Это мои крестники, знакомься… — а затем обратился к детям, — Ну, как я вас учил?

— Крестный папка, — затараторили они в ожидании похвалы, — крестный! Пойдем домой! Там мамка ждет! Крестная… — робко добавляли они.

И вдруг один малыш подбежал к Ксюше и, ухватив её за подол платья, прошепелявил:

— А ты будешь папиной любовницей?

И девушка снова испуганно попятилась, стараясь поскорее вырвать из той западни, в которую попала случайно. Она всё бежала и бежала, но внезапно безобидные ветки тиса превратились в цепкие лапы страшных монстров, которые хватали Ксюшу за лодыжки и платье, не давая сделать лишнего шага. И тут девушка проснулась, обливаясь холодным потом.