— Илья, что там?

— Две стоят за дверью, третья — в темноте у борта. Пятно вижу, а где сама стоит не соображу.

— Подходи к отцу. Если скелле шевельнутся, то я справлюсь.

— С тремя? — с сомнением спросил я, — Нам надо, чтобы они вышли, тогда Виутих разделает их в пять секунд. Ты готов, мой стрелок?

Виутих ответил с явственной тревогой — очевидно, он хорошо понимал, кто наши противники:

— Я постараюсь. Только мне надо, чтобы Ана освободила проем.

— Выбрасывайте канат. Аня стань сбоку. Виутих, пока Ана не начнет спуск, не лезь — машину сильно болтает, когда вы там прыгаете.

Ужасно хотелось все сделать самому, проверить все лично. Вместо этого приходилось терпеть и следить за самолетом.

Силуэт Сама не двигался. Он лишь повернулся пару раз к двери, из которой появился и, кажется, что-то сказал тем, кто там прятался.

— Я готова. — сообщила темнота за спиной.

Я начал нервничать, — Ань, может, просто потопим посудину, отца подберем из воды, а остальные сами, как-нибудь? Тут до берега не так уж и далеко.

Позади вновь зазвучал ледяной голос скелле:

— Делай, что я сказала.

Вот, только делать мне этого категорически не хотелось. Предыдущая схватка была слишком свежа в моей памяти, я отлично помнил свои ощущения после нее и не хотел испытать еще раз ничего подобного. Я до последнего надеялся, что на яхте будет только Сам, без скелле — местных или приезжих.

— Илья?

Вместо меня отозвался Виутих, — Я готов. Могу всадить конфету прямо в дверь.

Я уступил, хотя весь мой опыт говорил ясно — надо уходить.

— Ань, направляй меня — я ничего не вижу отсюда. Как подойдем к баку, сразу же говори. Если увидишь скелле — тоже. — я надеялся, что засада нас не видит и мы сможем воспользоваться этим.

Описав круг над темным морем, я прицелился на нос судна, пытаясь держаться строго против ветра. Для этого пришлось немного повисеть, наблюдая дрейф относительно огоньков яхты — определится с направлением ветра в полной темноте из кабины самодельного самолета была еще та задача. Наконец выписав пару зигзагов, я направился с минимальной скоростью к цели. Вскоре нос яхты ушел из вида, и я был вынужден ориентироваться по кругу света на палубе.

— Отлично! Еще немного. Стой. — Ана не выходила из режима скелле и ее голос звучал, как отрывистые команды, без тени эмоций, кроме, может быть, презрения, как мне всегда казалось в такие моменты.

Я постарался удержать машину на месте и почувствовал, как она закачалась, когда девушка скользнула вниз по канату. На мгновение обернувшись назад, ничего не увидел, кроме темного силуэта Виутиха, суетившегося в дверном проеме. Самолет еще раз качнулся и вдруг в ушах нестерпимо зазвенело, знакомый одуванчик рванулся жесткими перьями мне в лицо, я машинально отмахнулся от них и закричал парню:

— Стреляй по дверям!

Тот молчал. Внизу что-то мелькнуло, вспыхнул какой-то красноватый свет, источника которого я не видел.

— Виутих!

Бросив управление, я метнулся назад — Виутиха в проеме не было видно. Протиснувшись между креслами, натолкнулся на него, лежащего навзничь на полу с ногами, свесившимися за борт. В распахнувшемся мне навстречу проеме была видна палуба яхты, освещенная пульсирующим красным светом — Аны видно не было, зато отчетливо выделялись фигуры двух скелле, наконец-то выбравшихся наружу — они стояли, казалось неподвластные пульсирующему сиянию, по сторонам от дверного проема. Самолет качнулся от движения, я схватился за спинку кресла и сел прямо на по-прежнему неподвижного товарища. Времени ни на что не было — машина без пилота медленно плыла параллельно борту судна, потихоньку надвигаясь на рубку. Зашарив по полу, я нашел рогатку выпавшую из руки Виутиха, схватил ее, вытащил конфету из крепления на стене рядом с дверным проемом — небольшой кармашек, прикрученный мною накануне к шпангоуту, уперся ногою в край того-же шпангоута и прицелился в парочку ненавистных врагов.

Конфета ушла куда-то в темноту — я стрелял в стену рубки над головами скелле, но, куда я попал, порвалась ли конфета — видно не было. Между тем, она, видимо, все же порвалась и невидимое во тьме облачко пыли медленно оседая, внезапно засверкало радужными блестками достигнув зоны мерцающего красного света, которая окружала скелле. Наплевав на то, что самолет вот-вот собирался врезаться в надстройку судна, я зашарил в поисках второй конфеты, не отрывая взгляда от монашек, стоявших практически подо мной. Сияние вокруг них как-то мигнуло, и в следующее мгновение те разом вспыхнули знакомой мне по давним приключениям зеленой вспышкой. На миг стала видна яхта, люди на ней, моя скелле стоявшая на баке, кусочек черного блестящего моря вокруг, самолет, в котором я находился, обрел на мгновение зеленоватую плоть — вся сцена осветилась, как от вспышки изумрудной молнии. И тут же, пропал звон в ушах и непонятные жесткие перья, царапавшие мое лицо. Пропало вообще все, погрузившись в чернильную тьму, обильно присыпанную густой сажей.

Я наощупь торопливо полез обратно на пилотское место, нечаянно наступив на Виутиха. Мы не врезались, я успел поднять самолет и отвести его в сторону, борясь с приступом слепоты. Спасибо крохотному светодиоду, освещавшему планшет — он один служил связью между мной и реальностью.

— Виутих! Блин, парень, очнись уже!

С опозданием, я сообразил, что кричу ему по-русски.

На яхте вновь полыхнуло зеленым — к счастью, в тот момент я смотрел в сторону. Зато, я рассмотрел Виутиха, по-прежнему лежащего прямо за моей спиной, рассмотрел его открытые неживые глаза и мне стало жутко. Звать его совершенно расхотелось. Я уже успел привыкнуть на этой тихой планете к смерти и понимал, что теперь это бесполезно.

Яхта растворилась во тьме, исчезли даже ходовые огни. Если бы не подзорная труба, мне бы вряд ли удалось найти ее. Лишь светлый зайчик скелле быстро перемещался по судну, и я надеялся, что это Ана. Никогда еще возбуждение не покидало меня так медленно и мучительно. Мокрая рубашка раздражала, труп Виутиха постоянно напоминал о себе какими-то пугающими шорохами, меня то трясло от холода, то бросало в жар.

Осматриваясь через трубу, я внезапно заметил, как засветилось во тьме зеленоватое пятнышко привода яхты и мне сразу же стало легче. Я был уверен, что это она — моя скелле. Наконец стало легче ориентироваться — судовые приводы распознавались с гораздо большего расстояния, чем сами маги. Набрав высоту, я пролетел вдоль огоньков других судов, стоявших на рейде — вроде бы, никто ничего не заметил. Во всяком случае, никакой активности видно не было.

До берега было далеко и осматривать суда, стоявшие у причалов, с такого расстояния было бессмысленно. Я, просто так, направил трубу в их сторону, для того, чтобы, в кои то веки, использовать ее именно, как подзорную трубу, а не как инструмент для поиска магии. Ночная тьма была обильно украшена тусклыми мелкими светлячками — ориентироваться по ним было можно, но рассмотреть что-либо в их свете — увы, нельзя. Внимание привлек белый огонек двигавшийся, как мне показалось, в сторону рейда. Сначала, я не обратил на него большого внимания, но спустя минуту заметил, что он действительно приближается. Направив самолет навстречу ночному гостю, я отметил на планшете основные азимуты, чтобы не потерять направление на яхту, которая по-прежнему стояла без огней.