– Я всегда пользуюсь услугами Джонсона из Полуитена. Ончудесный доктор. Но это очень далеко.

Гэбриэл кивнул.

– Кто лучший ветеринар в Сент-Лу? – спросил он.

– Джеймс Барт. Он очень знающий, но такой грубиян. Я быникогда не доверила ему собаку. К тому же он пьяница. Но Барт живет близко.Лучше отнести Люси туда.

Осторожнее!.. Она может укусить.

– Меня не укусит, – уверенно сказал Гэбриэл и, ласковоприговаривая: «Все хорошо, дружище, все хорошо», стал осторожно подсовыватьруки под собаку.

Собралась толпа: мальчишки, рыбаки, женщины с хозяйственнымисумками. Каждый выражал сочувствие и что-то советовал.

– Ты молодчина, Люси, молодчина, – отрывисто повторяламиссис Бигэм Чартерис. – Вы очень добры, – сказала она Гэбриэлу. – Дом Бартовсразу за углом, на Уэстерн-Плейс.

Это был викторианский, крытый шифером дом с потертой меднойтабличкой на калитке.

Дверь открыла довольно миловидная женщина, лет двадцативосьми. Это была миссис Барт. Она сразу узнала посетительницу.

– О, миссис Бигэм Чартерис, как жаль! Моего мужа сейчас нет.И помощника тоже...

– Когда он вернется?

– Я думаю, мистер Барт будет с минуты на минуту.

Его приемные часы с девяти до десяти или с четырнадцати допятнадцати, но я уверена, он сделает все, что может.

Что случилось с собакой? Ее переехала машина?

– Да, только что...

– Ужасно, не правда ли? Они ездят на такой скорости!

Отнесите, пожалуйста, собаку в приемную.

Она говорила тихим, несколько преувеличенно благовоспитаннымголосом. Миссис Бигэм Чартерис стояла около Люсинды и тихонько гладила ее, необращая внимания на Милли Барт, – а та продолжала сочувственно и смущеннолепетать ненужные слова.

Наконец она сказала, что позвонит на ферму Лоуэр-Грейндж иузнает, там ли мистер Барт. Телефон был в передней. Гэбриэл вышел вслед захозяйкой, оставив миссис Бигэм Чартерис с ее горем и несчастной собакой.Гэбриэл был человеком понятливым.

Миссис Барт набрала номер, узнала ответивший ей голос.

– Алло! Миссис Уидден? Это миссис Барт. Скажите, мистер Бартне у вас? Да, если можно...

Последовала пауза, и Гэбриэл, наблюдавший за миссис Барт,заметил, как она вздрогнула и покраснела. Голос ее изменился, стал робким и виноватым:

– Извини, Джим. Нет, конечно...

Гэбриэл слышал голос Барта, хотя слов не различал.

Голос был властный и неприятный.

– Миссис Бигэм Чартерис... из замка... – Милли Барт говорилаеще более робко, будто извинялась. – Ее собаку... переехала машина. Да, сейчасмиссис Чартерис здесь.

Милли снова вспыхнула и положила трубку, но Гэбриэл успелуслышать злой голос с другого конца: «Дура, почему ты сразу не сказала?»

Возникла неловкая пауза, Гэбриэлу стало жаль миссис Барт,миловидную, кроткую маленькую женщину, запуганную мужем.

– Очень хорошо, что вы так стараетесь помочь, миссис Барт, –заговорил он искренне и дружелюбно. – Вы очень славная, – и улыбнулся.

– О, не стоит говорить об этом, майор Гэбриэл! Вы ведь майорГэбриэл, не правда ли? – Миссис Барт была немного взволнована тем, что онпоявился в ее доме. – Я была на днях на вашей встрече с избирателями.

– Очень любезно с вашей стороны, миссис Барт.

– И я надеюсь, что вас изберут... я в этом уверена. И ужконечно, всем страшно надоел мистер Уилбрехэм. К тому же, знаете ли, он и нездешний. Он не корнуоллец.

– Так я ведь тоже не корнуоллец!

– О-о! Вы...

Миссис Барт восторженно смотрела на Гэбриэла. Глаза у неебыли карие, выразительные, чем-то напоминавшие глаза Люсинды. И темные волосыпрелестные каштановые волосы. Губы полураскрылись... Она смотрела на ДжонаГэбриэла, но видела его не здесь... Он представлялся ей где-то на поле боя.Пустыня... зной... выстрелы... кровь... Шатаясь, он бредет по открытомупространству... Как в кинофильме, который она смотрела на прошлой неделе.

Майор так естественен... так добр... так прост!

Гэбриэл старался занять ее разговором. Ему очень нехотелось, чтобы она вернулась в приемную и беспокоила бедную старуху, котораяхотела остаться наедине со своей собакой. К тому же, он был почти уверен, чтоЛюсинде конец. Жаль, хорошая псина, не старше трех-четырех лет.

Миссис Барт – славная женщина, но она захочет выразитьсочувствие. Будет говорить и говорить... о том, как мчатся на бешеной скоростимашины, сколько собак погибает каждый год, какой хорошей была Люсинда... и нехочет ли миссис Чартерис чашку чаю?..

Зная это, Джон Гэбриэл продолжал беседовать с Милли Барт,заставляя ее смеяться, так что виднелись хорошенькие зубки и симпатичные ямочкина щеках. Женщина выглядела оживленной, почти одухотворенной, когда дверьнеожиданно распахнулась и порог переступил коренастый мужчина в брюках дляверховой езды.

Гэбриэл с удивлением увидел, как вздрогнула и съежилась женаБарта.

– О Джим!.. Вот и ты!.. – нервно воскликнула она. – Этомайор Гэбриэл.

Джеймс Барт резко кивнул, а жена его продолжала говорить:

– Миссис Чартерис в приемной... с собакой...

– Почему ты не оставила там только собаку? Миссис Чартериснезачем было пускать! У тебя никогда не было ни капли соображения!

– Попросить миссис Чартерис?..

– Я сам все сделаю.

Оттолкнув ее в сторону, он прошел в приемную.

Милли Барт смигнула набежавшие на глаза слезы и поспешилапредложить майору Гэбриэлу чашку чаю.

Гэбриэл счел ее мужа грубой скотиной и, не желая добавлятьогорчений миссис Барт, принял ее предложение.

Так все и началось.

Кажется, на следующий день, а может быть, день спустя Терезапривела миссис Барт в мою гостиную.

– Это Хью, мой деверь. Хью, это миссис Барт. Она любезнопредложила нам свою помощь.

«Нам» относилось не к семье, а к консервативной партиивообще.

Я посмотрел на Терезу. Она и бровью не повела. Миссис Бартсразу окинула меня добрым, полным сочувствия взглядом. Если мне и случалосьпорой испытывать приступы жалости к самому себе, то данный момент был для этогоболее чем подходящим: против живого искреннего сочувствия в карих глазах миссисБарт я был совершенно беззащитен. К тому же Тереза вышла из комнаты, самымнизким образом лишив меня поддержки.