В один вечер Андрэ осенило: он увидел в интернете объявление, кто-то продавал тату-машинку. До кучи продавец отдавал чернила и всякие другие прибамбасы.

Я посмотрел на сову, которую делал мне один мой приятель молодости, художник по имени Разведчик, который сошел с ума в Индии. Отвратительно исполненная работа заживала долго и сейчас напоминала об ошибках былых лет невразумительным чернильным пятном со шрамами. Я сразу понял: дело хорошо не кончится, но к тому моменту мне хотелось, чтобы Андрэ хоть что-то сделал. Всю прошлую неделю он валялся на матрасе и только пару раз выбирался с Ванечкой в метро. Поскольку играть он не мог, то ему выпадала функция аскера – ходить по вагону с шапочкой и задорно выпрашивать у пассажиров мелочь за виртуозные драм-партии юноши в эсэсовском кителе.

Он купил машинку и принес ее к нам домой, мы все проверили. В тот вечер мы с Соней пошли на концерт. К Андрэ должен был прийти первый подопытный – конечно же, Ванечка. Мы вернулись поздно и обнаружили отвратительную картину: Андрэ сидел за столом, уткнувшись лбом в Ванечку. Оба спали, как потом выяснилось, от водки, перемешанной с препаратами. Машинка на низких оборотах тарахтела, ее жало было погружено в Ванечкин худосочный бицепс. Кровь вперемешку с черной краской соплей стекала по руке, капала на стул и на пол. Мы пришли вовремя – кровавый тату-сеанс, судя по всему, начался недавно.

Андрэ продолжил бесцельно болтаться в нашей комнате. Он отмыл машинку от крови и продал ее. Ванечка немного сломался, теперь и он не мог зарабатывать деньги – во время испытания машинки они задели какой-то нерв в руке, требовалось время на восстановление. На вырученное с продажи машинки Андрэ купил кусок твердого размером с кулак, курил его с паяльника, попутно ковыряясь в примочках, неотвязно гладил соседского кота, день и ночь слушал «Slowdive» на кассетном плеере.

Как-то раз я пошел устраиваться на работу. Когда я вышел с собеседования, мне позвонила Соня и сказала, что надо отправить Андрэ домой. Прямо сейчас. Я поехал на вокзал и долго ждал их. До единственного на сегодня поезда на Урал оставалось три часа.

Появилась Соня с комбиком Андрэ и сказала, что друг наш поехал прощаться с Мариной. Мы стали звонить ему: аппарат абонента… Он возник в зале ожидания за полчаса до отправления.

– Ничего необычного. Просто Марина приковала меня к кровати наручниками и кляп в рот вставила. Я думал, поиграет и отпустит, но она скурила весь мой оставшийся твердый и куда-то свалила. Эта женщина останется для меня неразгаданной.

Соня устало вздохнула.

– Освободился я быстро, наручники-то фуфляцкие… – будто оправдываясь, уточнил Андрэ.

Когда он появился у нас в комнате, я был уверен, что свалит Андрэ быстро. Меня даже не насторожило, что момент его отбытия оттягивается. Соня же сразу поняла, что все это может длится бесконечно.

И вот, когда я ушел на собеседование, она спросила его: «Чего ты хочешь? Чего ты будешь делать?» Тонкая струйка дыма взмыла вверх от жала паяльника. Андрэ втянул ее в себя, немного зажмурился и ответил: «Хочу курить твердый и слушать шугейз, буду курить твердый и слушать шугейз».

Но Соня не сдавалась. Через полчаса расспросов Андрэ все-таки проговорил свое единственное сокровенное желание: «Хочу, чтобы это закончилось. Хочу уехать домой».

Мы выкурили на перроне Ладожского вокзала по сигарете, затолкали Андрэаса в поезд, сложили его рюкзак, комбик, стратокастер, педали. Перед самой отправкой Андрэ наклонился и сказал мне: «Можешь взять у меня немного мелочи в кармане, сбегать в магазин на вокзале и купить носки? У меня носков нормальных не осталось». Я вытащил из его куртки какие-то монеты, глянул на часы и что было мочи побежал к палаткам в зале ожидания. Поезд уже тронулся, когда я вернулся. Андрэ помахал мне в окошко. Я побежал, неловко прыгнул и отправил носки в тонкий разрез открытой форточки.

Потом мы поехали домой – скоро должен был прийти новый басист «Великих мастурбаторов» покупать мою бас-гитару. На эти деньги нам надо было с Соней жить дальше.

VIII

В середине июня я опять потерял работу. До этого нам удалось немного заработать, поэтому Соня купила билеты и поехала погостить к маме, а я сидел целыми днями дома. Фэд забежал в среду, улегся на кровать, поправил челку, задумчиво уставился в потолок и, прокашлявшись, стал спешно и сбивчиво рассказывать:

– На них уходит все мое время. Я хотел бы заняться творчеством, но вместо этого каждый день теряю драгоценные часы. Эти прогулки, тусовки по лофтам, поездки на залив, ночные мосты… Это замусоривает мою жизнь, я так больше не могу. Я ненавижу женщин!

Я молчал.

– Все, я завязываю, а то мне кажется, у меня нимфомания в натуре, – продолжал ныть он.

– У тебя сатириаз, – поправлял я его.

– Нет у меня никакого псориаза, я на прошлой неделе в КВД полное обследование проходил.

Как бы то ни было, с этого момента Фэд решил бросить вести разгульный образ жизни. Подробные инструкции и добрые советы он пытался найти в интернете. Беда была в том, что во всей сети не оказалось ни одной статьи, где доступно, понятно и полно излагали бы, как избавиться от этой весьма непопулярной проблемы и обуздать свое либидо. Ссылки по запросу «жизнь без ебли» почему-то вели на сайты-каталоги проституток. Когда он менял запрос на «жизнь без блуда», то попадал исключительно на православные порталы. Тогда Фэд решил подойти к проблеме иначе.

«Раз у меня, – решил он, – вредная привычка, тогда и лечить ее надо как вредную привычку». Программа «12 шагов» показалась ему слишком радикальным методом. Так он стал изучать полезные советы для тех, кто хочет бросить курить. «Но тебе же нужно бросить совсем не это», – говорил я ему. «Какая разница?» – протестовал он.

Везде в подобных мануалах первым пунктом значилось: «Выбросите все аксессуары, связанные с губящей вас привычкой. Спички, пепельницы, зажигалки – все это должно отправиться в помойку».

Поэтому на следующий день он пришел ко мне с пакетом, плотно набитым многометровым патронташем гондонов и смазок. Все это он когда-то купил у Марины в секс-шопе «Темные аллеи». «Если надо, я сам позвоню Соне и все объясню, но я не могу это просто выкинуть, я потратил на это деньги, – пялил он на меня свои монголоидные глаза, – забери, я тебя умоляю, а то я так никогда это не брошу!»

Следующим этапом стало чтения Аллена Карра. Это требовало от него немалой доли изворотливости. Слова «курить» и «сигарета» нужно было мысленно заменять на «трахаться» и «секс».

Я слишком плохо знаю женщин, потому что искренне не понимаю, чего они в нем находят. Сутулый, бодрый и болтливый полубашкир. Кому такой нужен? Вот взять хотя бы Риту, его первую питерскую даму. Полнокровная, румяная, процветающая Мария-Антуанетта выбрала себе в фавориты конюха!

Даже начиналось у них все странно. Еще живя в Екатеринбурге, не намереваясь никуда срываться, Фэд вдруг вспомнил, что с ним в детский садик ходила девчонка по фамилии Шапиро. Один раз она неплохо побила его сумочкой – это все, что мог сказать он про нее. Зачем-то, от скуки, Фэд нашел девочку в интернете. Тут и начинается история: с фотографии в социальной сети на него смотрела благоухающая красотой Рита. Уже через полгода Фэд переместился к ней в Питер. Жила она в городе давненько, работала в солидной итальянской компании, снимала комнату на Пяти углах и готовилась к повышению.