никто не предусмотрел использование кабинки в качестве убежища во время зомби-апокалипсиса, но ведь бывает, что люди засиживаются тут надолго. И что им, всё время в синюю дверь пялиться? Нет, они разумеется могут читать что-то со смартфонов…

Он снова достал телефон и перенабрал родителей. Направление перегружено. Рискнул позвонить Авариной. Никто не снял трубку. Тогда Пантюхин стал набирать всех подряд из телефонной книжки. Перегружено. Перегружено.

Появилось смутное соображение, что вне острова прозвониться невозможно, по крайней мере ни на один и берегов Киева. В пределах Гидропарка значит можно. А другие острова выше по течению? Труханов, Муромец?

Пантюхин дошел до латинских букв и нажал пальцем на «Vitaliy». Он уже сам не помнил, что за Виталий такой, откуда он его знает, но черт возьми, если некий Виталий отзовется, Пантюхину станет немного веселее в этом наглухо закрытом сортире, который при плохом раскладе станет его могилой.

Вместо Виталия ответила какая-то девушка:

— Алло?

Глава 23

Седло чужого велосипеда было задрано выше облаков. Держась над рамой, Ира крутила педали, видя под собой проносящие в пыли следы обуви и змеящиеся узорчатые линии, оставленные шинами великов. Дорога шла полем между рощиц, растущих в нем островками. Может потому и назывался раньше Муромец Муравцем, от покрывающей его травы.

Местность становилась всё более узнаваемой. Значит, Ира приближалась к цивилизации. Там будут люди. Живые люди.

Мертвые остались на мосту и возле. Тогда она отрубилась, на короткий миг осознала суть вещей, их устройство, и пространство стало с ней единым, а потом началась возня на мосту, звон упавшего велосипеда, крик Игоря — он не будет больше стрелять, как хорошо, как я рада.

Толкая перед собой велик за руль, по скользкой темной земле, Ира выперлась на бережок и не оглядываясь покатила в степь. Над мостом остались встревоженно переговариваться вороны. Они не понимали, как это — холодное, но движется. Раньше такого не было.

И теперь Ира остановилась на дороге в поле. Голова была задурманена усталостью, закрывались глаза. Можно подконать к тем кустам, положить велик, самой тоже спрятаться в траве и поспать минут пятнадцать.

Раздался звонок мобилы. Сначала Ира решила, что это глюки. Ее телефон мёртвый. Попадаем в воду, получаем кирпич.

Потом дошло, что звонок раздается из подседельной сумочки. Ира с расстегнула ее и вынула чужой смартфон, большой, в металлическом корпусе без чехла. На экране была надпись: «Пантюхов бас». Ответила на вызов:

— Алло?

На том конце трубки замялись:

— Мне Виталия!

— Я не Виталий.

— Я понимаю, — Пантюхин задумался, потом спросил:

— А вы где?

— А вы кто?

— Я Пантюхин. Так получается, что я могу кажется прозвониться только тем, кто на Гидропарке.

— Я на Муромце и тут зомби, вот так.

— Значит вы поверите тому, что я скажу. На Гидропарке тоже зомби, и я застрял в платном биотуалете.

— И некому вас спасти?

— Тут рядом в кафе мои друзья, но они похоже не спешат. А вы сейчас в безопасности? Как вас зовут?

— Иа, — пришлось прокартавить, пришлось.

— Ира, очень приятно. Я Павлик. Вы где-то спрятались?

— Нет, я стою посреди дороги.

— Как это? Вы же сказали что на острове зомби.

— Ну они в северной части, там есть заброшенный лагерь отдыха. А до Московского моста я еще не добралась, я в дикой местности.

— А вы думаете у моста безопасно, там нет зомби?

— Я еще не знаю. Я уже очень устала. Я рада вас слышать, но подождите, я маме попробую перезвонить, а потом снова к вам.

Она повесила трубку и набрала маму. Как там, в домике на Кинь-Грусти? Направление перегружено. Ира перезвонила Пантюхину. Пантюхов бас.

— Привет, это снова я. Не могу к маме дозвониться.

— Я так понимаю, мы ни с одним берегом не можем связаться. Я же говорил.

— Да.

— Так ты сейчас поедешь к мосту?

— Да.

— Можешь меня перенабрать потом и сказать что там?

— Да. А что вокруг твоего туалета?

— А я не знаю. Пока всё тихо. Но были зомби. И у меня под дверью мертвец лежит, поэтому я не могу вылезти. Я тут в ловушке.

— Ну а почему те друзья тебя не вытащат?

— Я не знаю, — он помолчал, предположил: — Может, у них в кафе тоже кто-то стал зомби и всех убил.

— Хорошо. Ничего хорошего. Я сейчас поеду и скоро тебе перезвоню. Я тут палюсь на виду вообще.

— Да. Двигай. Удачи.

Вскоре дорога, по которой катила Ира, из грунтовой стала гравиевой. Это обнадежило.

И вот место, где воедино, на пустой пятачок меж осин и тополей, сходилось несколько таких гравиевых дорожек, а потом двумя рядами, в сторону моста и остановки, шли плиты. Здесь уже стояли фонарные столбы, мусорные контейнеры, и должны были показаться люди.

Но не показывались. Ира поехала по плитам, велик сильно дребезжал на стыках, и она свернула на грунтовку, идущую вдоль этих плит.

Главная аллея. Под высокими свечами тополей — скамейки, урны. Где читающие пенсионеры? Где дети? Где взрослые?

Она едет слева, тополя — справа, аллея — справа, одетый в плавки труп переползает грунтовку — спереди. Ира вывернула и помчала по плитам.

Нет, подожди, это может быть живой человек, и ему… И его, надо посадить на багажник и отвезти дальше, к остановке, и приедет добрый автобус, или троллейбус, маршрутка, что там еще ходит, а может остановится какая-то попутка, дверь отворится и водитель приветливо скажет:

— Вам нужна помощь? Садитесь, я развезу вас по домам.

На некоторых плитах была кровь, а из-за траншеек между ними кровь эта ограничивалась квадратами и всё выглядело странно вытянутой шахматной доской. Ира отъехала от трупа порядочно, до начала аллеи и заезда на мост тоже расстояние нехилое, но она преодолела его так, что ветер в ушах свистел. Вот тут уже были люди — сидели у обочин на траве, кто-то лежал, или стоял, обнимая дерево.

Все мертвые.

Пролетела мимо скамейки, где зомби, опустив голову, клевал рукой в пакетик с орешками.

Мальчик смотрел на мячик и не двигался.

Ира замедлилась, объезжая его — он проводил ее забвенным лицом с туго сведенными челюстями.

Два полосатых шлагбаума. Коробы клумб с цветами. Почти кладбище. Дальше наверх, к мосту, покато уходило шоссе, а налево был поворот к разным павильонам и закусочным. Там была движуха, и впереди по шоссе лениво и судорожно, бесцельно ходили мертвецы.

Ира на скорости, как в страшном сне, заехала между ними на горку, мимо забора со щитами, рекламирующими заведения парка. Пляж, скутеры,