– О, да мы нынче сердиты, – улыбнулась старикуСенедра.

– Я не выспался.

– Странно... Я спала сном младенца.

– Дарник, – заговорил Гарион. – Пожалуйста,встань вон туда. – Он указал на противоположную сторону комнаты. – Аты, Сади, сюда. Это займет всего каких-нибудь пару минут, – объявил онвсем. – Я шепотом задам каждому из вас один вопрос, а вы ответите «да» или«нет».

– Что-то очень уж диковинно... – едко вставилБельгарат.

– Просто не хочу нарушать чистоту эксперимента,позволив всем вам обсудить то, о чем я спрошу.

– Вполне здраво и научно, – одобрилБельдин. – Пусть мальчик потешится. Да и мне уже стало любопытно.

Гарион подходил по очереди к каждому и на ухо задавалвопрос: «Ты слышишь непонятный звук, похожий на шепот?» В зависимости отполученного ответа он просил испытуемого встать либо рядом с Дарником, либоотойти к Сади. Действительно, много времени не потребовалось, и результат опытаподтвердил подозрения Гариона. Рядом с Дарником стояли Бельгарат, Польгара,Бельдин и, как это ни странно, Эрионд. Подле Сади остались Шелк, Бархотка,Сенедра и Закет.

– Может быть, соблаговолишь наконец объясниться? –ворчливо спросил Бельгарат.

– Я задал всем один и тот же вопрос, дедушка. Те, ктостоят рядом с тобой, слышат напоминающий шепот звук. А стоящие вон там – нет.

– Не может быть! Я полночи проворочался!

– Может, поэтому ты нынче так туго соображаешь? –хмыкнул Бельдин. – Прекрасный эксперимент, Гарион. А теперь пора всеразжевать для нашего недотепы-друга.

– Все проще простого, дедушка, – примирительносказал Гарион. – Возможно, ты не можешь ухватить суть именно потому, чтодля тебя это слишком просто. Этот звук слышат только те из нас, кто обладаетдаром волшебства. А обыкновенные люди ничего не слышат.

– Честно говоря, Бельгарат, – вставил Шелк, –я ни звука не слышу.

– А я слышу его с тех самых пор, как мы увидели башниКелля, – прибавил Дарник.

– Ну разве не забавно? – спросил Бельдин уБельгарата. – Может быть, мы с тобой разовьем эту тему – или предпочтешьидти досыпать?

– Не мели чепухи! – рассеянно ответил Бельгарат.

– Ну, ладно, – продолжал Бельдин. – Что мыимеем? Есть некий звук, которого не слышат простые смертные, а мы слышим. Ясразу же уразумел, в чем дело. А ты?

Бельгарат кивнул.

– Этот звук издает кто-то, занимающийся колдовством.

– Значит, звук этот не естественногопроисхождения, – задумчиво проговорил Дарник. И вдруг рассмеялся. –Ты здорово придумал, Гарион! А я готов был уже начать разбирать пол.

– Но для чего? – изумилась Польгара.

– Я подумал было, что звук идет откуда-то изводопровода.

– Хотя нет, обычное колдовство тут ни при чем, –заявил Бельгарат. – Звук не тот, и ощущение совсем иное.

Бельдин в задумчивости теребил свою клочковатую бороду.

– Как это пришло тебе в голову? – спросилон. – Здешние жители достаточно могущественны, чтобы сладить с любымгролимом или даже целым их гуртом – так для чего же было прибегать к заклятию?

– Я что-то не понимаю тебя...

– Большинство гролимов заправские колдуны, так? Азначит, этот звук прекрасно расслышат. Не для того ли надобно заклятие, чтобыони не могли приблизиться к городу достаточно близко, чтобы, услышать этотсамый звук?

– Ты как-то путано изъясняешься, Бельдин, –скептически прищурился Закет.

– Путано? Да что ты! Напротив, я все упрощаю. Заклятие,призванное не подпустить близко к городу тех, кто никоим образом не опасен, неимеет смысла. Всегда считалось, что заклятие защищает именно сам город Келль –но это столь же бессмысленно. Не проще ли предположить, что есть нечто иное,куда более важное, что нуждается в защите?

– Что же такого в этом звуке, коль скоро далазийцы такбоятся, что его услышат посторонние? – озадаченно спросила Бархотка.

– Вот именно! – подхватил Бельдин. – Давайтеразберемся. Что же такое звук?

– Только не это! – взмолился Бельгарат.

– Я не о лесном шуме толкую! Звук – это просто шум,если он ничего не означает. А как мы называем звук, несущий некий смысл?

– Видимо, речью? – осмелился предположить Шелк.

– Точно так.

– Не понимаю, – честно призналась Сенедра. –О чем тут беседуют далазийцы и что именно хотят сохранить в тайне? Ведь и такникто не понимает, о чем они толкуют...

Бельдин беспомощно развел руками. Дарник же мерил шагамикомнату, усердно размышляя.

– Может, дело не в том, что именно они говорят, а втом, как они говорят?

– И вы еще обвиняете меня, будто я путано излагаю своимысли! – воскликнул Бельдин. – К чему ты клонишь, Дарник?

– Это просто мысли вслух, – призналсякузнец. – Этот шум, или звук, или как вам угодно это называть, несвидетельствует о том, что кто-то из здешних обитателей обращает людей вжаб. – Он запнулся. – А что, мы и в самом деле на такое способны?

– Да, – ответил Бельдин. – Но овчинка нестоит выделки. Жабы размножаются с невероятной скоростью. Я предпочту одногодвуногого субъекта, пусть даже самого противного, миллиону жаб, которых онпроизведет на свет после превращения.

– Ну, ладно, – продолжал Дарник. – Значит,этот шум ничего общего с колдовством не имеет.

– Возможно, – согласился Бельгарат.

– Я подозреваю, что Сенедра абсолютно права. Никто непонимает сказанного далазийцем – кроме разве что другого далазийца. Когда яслушаю Цирадис, смысл сказанного уже на середине фразы начинает от меняускользать.

– И что это нам дает? – Глаза Бельдина загорелись.

– Не знаю... Просто я почему-то совершенно уверен: какмного важнее, нежели что. – Дарник вдруг совсем растерялся. – Яслишком много говорю. Полагаю, у многих из вас есть что сообщить, притомгораздо более важное.

– Не думаю, – возразил Бельдин. – Мнекажется, ты ухватил самую суть. Не теряй путеводной нити!