– Сверхдуша. Как это пришло тебе в голову?

– А у меня язык вообще хорошо подвешен.

– Тогда ты не безнадежен. Когда-нибудь у нас с тобойбудет долгий и серьезный разговор.

– Всегда к твоим услугам, Бельдин. – Шелкцеремонно поклонился горбуну. – Но мы отвлеклись. Итак, поскольку этидалазийцы собираются решать судьбы мира, полагаю, нам следует узнать ихпоближе. И если мысль их устремится в неверном направлении, то, возможно, намудастся повлиять на ее ход.

– Типичный окольный путь, – пробормоталСади. – Но идея, пожалуй, неплоха. Нам лучше разделиться. Тогда мы большеуспеем разузнать.

– Сразу же после завтрака, – кивнул Бельгарат.

– Но, дедушка! – запротестовал Гарион, мучимыйнетерпением.

– Я проголодался, Гарион, а когда я хочу есть, то хужесоображаю.

– Это многое объясняет, – елейным голосом произнесБельдин. – Когда ты был молод, нам следовало кормить тебя вдвое чаще...

– Известно ли тебе, что порой ты просто несносен?

– Как это ни удивительно, да.

Вскоре вчерашние молодые женщины принесли путешественникамзавтрак, и Бархотка тотчас же отвела в сторонку большеглазую с копнойкаштановых волос и быстро перекинулась с нею парой слов. Затем драснийкавозвратилась к столу.

– Ее зовут Онатель, – доложила Бархотка, – иона пригласила нас с Сенедрой завтра в гости туда, где она и другие девушкиработают. Знаете, женщины без устали чешут языком и, возможно, нам удастсяразузнать что-нибудь полезное.

– Но ведь ту пророчицу, которую мы повстречали наВеркате, кажется, тоже звали Онатель? – припомнил Сади.

– Это очень распространенное женское имя вДалазии, – ответил Закет. – Самая знаменитая пророчица далазийцевносила это имя.

– Однако остров Веркат находится на территорииХтол-Мургоса, – отметил Сади.

– Ничего тут нет странного, – сказалБельгарат. – Мы располагаем достоверными сведениями о том, что расадалазийцев и раса рабов в Хтол-Мургосе родственны друг другу. А общие имена –лишь еще одно тому подтверждение.

Когда они вышли из дома и отправились в разные стороны, ужевовсю пригревало ласковое утреннее солнце. Гарион и Закет сняли доспехи иоставили в доме оружие, однако Гарион предусмотрительно прихватил с собой Шар,спрятав его в мешочек у пояса. Они с Закетом направились прямо через лужайку,туда, где стояло несколько довольно больших по здешним меркам домов, –почти в самый центр города.

– Ты всегда так трясешься над этим камнем? –спросил Закет.

– Не уверен, что это подходящее слово, – ответилГарион, – хотя, впрочем, ты прав – пусть даже и не подозреваешь почему.Видишь ли, Шар очень опасен, а я вовсе не хочу, чтобы он, пусть даже по чистойслучайности, кому-то повредил.

– А на что он способен?

– Точно не знаю. Пока он еще ничего худого никому несделал – кроме разве что Торака. Но не исключено, что это была работа меча.

– И никто в мире, кроме тебя, не должен касаться Шара?

– Навряд ли. Эрионд таскал его с собой не один год. Всепытался кому-нибудь его всучить. Но люди эти были истинные алорийцы и предпочлине искушать судьбу.

– Значит, только вы двое можете к нему прикасаться?

– Еще мой сын, – ответил Гарион. – Я приложилего ручку к Шару сразу же, как только мальчик появился на свет. Шар был оченьрад этой встрече.

– Камень? Камень радовался?!

– Он не такой, как другие камни. – Гарионулыбнулся. – Порой он позволяет себе милые глупости. Может потерятьрассудительность, увлечься. Мне частенько приходится следить за собственнымимыслями. Ведь решив, что мне чего-то очень хочется, Шар способен начатьдействовать по собственному разумению. – Он рассмеялся. – Однажды яразмышлял о том, как Торак расколол мир, и Шар совершенно серьезно принялсяобъяснять мне, как его воссоединить.

– Да не может быть!

– Правда-правда! Для него не существует понятия«невозможно». Если бы я захотел, то он, наверное, смог бы столкнуть звезды с ихорбит и сложить из них на небе мое имя. – Гарион вдруг почувствовал, чтоШар в мешочке у него на поясе беспокойно зашевелился. – Прекрати! –резко приказал он. – Это был всего лишь пример, а вовсе не просьба!

Закет изумленно уставился на него.

– А фантастическое было бы зрелище, правда? –сказал Гарион. – Представь: из конца в конец ночного неба сияющимиогромными буквами начертано «Бельгарион»...

– А знаешь, Гарион, – обрел наконец дар речиЗакет, – я всегда считал, что в один прекрасный день мы с тобой двинемсядруг на друга войной. Не будешь ли ты жестоко разочарован, если я решу невысовываться?

– Думаю, я это стоически перенесу, – ухмыльнулсяГарион. – На худой конец, в этой войне я могу перебиться и без тебя. А тыбудешь время от времени меня навещать и осведомляться, как идут дела. Сенедраугостит тебя ужином. Правда, повариха она не лучшая в мире, но ведь поройприходится идти на маленькие жертвы, правда?

Они какое-то время молча глядели друг на друга и вдруграсхохотались. Процесс, начавшийся в душе Гариона в первую встречу счудаковатым и благородным Ургитом, благополучно завершился. Гарион судовлетворением осознал, что сделал первые шаги к тому, чтобы покончить свековой распрей между Алорией и Ангараком.

Далазийцы почти не обращали внимания на друзей, идущих повымощенным мрамором улочкам мимо сверкающих фонтанов. Жители Келля спокойно исосредоточенно занимались своими делами, погруженные в размышления.Разговаривали они крайне мало, поскольку в этом просто не возникалонеобходимости.

– Жутковатое местечко, правда? – заметилЗакет. – Я не привык к городам, где никто ни черта не делает.

– Но ведь они заняты делом.

– Ты понимаешь, о чем я. Здесь нет лавок торговцев – дачто там, даже улицы никто не метет!

– Немного странно, не спорю. – Гарионосмотрелся. – Но что самое удивительное, мы не встретили еще ни однойпрорицательницы. Я думал, именно здесь они живут.

– Может, они сидят по домам?

– Не исключено.