осязаемым практически отчаяньем. Он переходит на хриплый крик, словно внутри себя переживает уже не ровный, меланхоличный дождь, а яростную бурю:

Ты для меня одна на миллион такая. А вслух скажу — одна из миллионов! На твоём месте может быть любая! Я ненавижу запах твой, розовых пионов! Да, я дурак! А ты…

Гитара резко замолкает, издав последний звонкий, рычащий аккорд. Яр тоже берёт паузу и протягивает мне руку.

— Ты потанцуешь со мной, Тая?

Из моих лёгких куда-то резко пропадает воздух. Я сейчас едва ли способна извлечь из себя хоть какой-нибудь звук. Помедлив, робко вкладываю пальцы в раскрытую ладонь.

В местах, где наша кожа соприкасается, словно пробегает электрический ток. Это не первый раз, когда мы друг до друга дотрагиваемся, но впервые я не хочу прерывать это.

Что же со мной происходит, кто бы сказал…

Глава 20

Тая

К концу выступления я перестаю эмоционально участвовать в происходящем. Меня словно отключили от тела, и я со стороны смотрю кино.

В реальной жизни Белль не может наслаждаться танцем с тем, кто на протяжении нескольких недель раскачивал её от сопереживания к ярости, от замешательства к панике, от смирения к бунту. Не может, но тем не менее…

Гармония не приходит вдруг. Снаружи мы порхаем. А внутри что? Я чувствую то, чего не должна, рядом с тем, кто подходит для этого в последнюю очередь. Не понимаю, что со мной происходит, и поэтому сильно нервничаю.

Внутри меня замыкает. Я словно нахожусь в вакууме, отстранённо подмечая какие-то детали.

Чалов прекрасно танцует, настолько, что кажется, будто я тоже.

Я ни разу не наступила ему на ногу.

Зал нам поверил. Важные гости в составе жюри о чём-то постоянно шепчутся.

У нашей команды максимальное количество баллов. Нас приглашают обратно на сцену для вручения сертификатов от туристического агентства. Летом мы можем отправиться в недельное путешествие по любому из имеющихся маршрутов.

Не все поздравления звучат одинаково искренне, а фотосессия и интервью для прессы мероприятие долгое и муторное.

Радость от победы?

Наверное, наступит позже. Актёры переволновались.

За кулисами Чалов оказывается рядом. Мы молча проходим по коридорам, останавливаемся у гримёрки.

Он откидывает волосы со лба рукой, затем прислоняется плечом к двери, отрезая возможность войти и избежать его дальнейшего общества.

— Может, хочешь мне что-нибудь сказать? — выталкивает Яр, пронизывая меня таким взглядом, что щекам жарко становится.

— Спасибо, — шепчу сдавленно, будто я во всех бедах мира виновата. Сейчас неловко от того, что я о нём так плохо подумала.

— Это всё?

— Это справедливо. Ты привёл нас к победе. Цель благородная, средства… Что о них сказать? Рисково. Жёстко. Но действенно. Когда немного отойду от шока, возможно, смогу поблагодарить тебя более развёрнуто…

— В любых обстоятельствах правильная, — обрывает он меня грубо, с непонятным укором. — Что мне с твоего «спасибо»? Ты правда думаешь, ради него я бы рвал задницу? Ты робот, Тая⁈ Из тебя вообще реально разумное вышибить? Где эйфория, чёрт возьми? Почему ты ещё не висишь у меня на шее и…

Яр сжимает зубы, резко поворачивается боком и толкается спиной в закрытую дверь.

Вместо окончания фразы, вырывается взбешённый выдох.

— И? — спрашиваю тихо, продолжая смотреть мимо него в пустоту, где находилось его лицо секунду назад.

— Расцеловываешь или как вы там, девушки, восторг выражаете, — произносит он нехотя, словно смущаясь своих слов.

— Ты выбрал не ту девушку, — честно сообщаю ему, немного помедлив.

— Если бы я выбирал, я бы тебя не выбрал.

В груди почему-то больно. Будто ребро треснуло.

— Бывает. — Пожимаю плечами. Я не позволю, чтобы Чалов подумал, будто его слова меня задели. Прохожу мимо двери, но как только он остаётся позади, равнодушно бросаю: — Я устала и хочу спать.

Я не сбегаю. По крайней мере, стараюсь чтобы так оно выглядело.

До кампуса идти примерно четверть часа, а вечер сырой и ветреный. Пока доберусь, промёрзну до костей, потому что одежда вместе с кожаной курткой осталась в гримёрке. Должно быть, Яр посчитает меня идиоткой, но мне плевать. Я не хочу совершить ещё большую глупость и позволить ему то, о чём могу пожалеть.

На короткий миг представляю нас парой. Громкий и свистящий вдох полосует лёгкие. Щёки, лоб, ладони, губы — вся горю. А воздух ледяной как в феврале.

Нет, правда, что за дикость? Зачем такие мысли?

Я считала, что Чалов меня ненавидит, никак не ожидала обратного. Да ещё и расцелуй, говорит, сама!

Как это развидеть теперь?

Как перестать об этом думать⁈

Яр ведь не хочет быть моим парнем? Он говорил, что я гроша ломаного не стою, что я аномалия, которой тупо не место в его жизни, что его рядом со мной выворачивает, в конце концов! Мог ли он изменить ко мне отношение? Если на минуточку, всего лишь на миг, допустить это, насколько хватит Чалова и чем для меня обернётся новый виток его неадеквата?

Ответов, конечно, нет. И никто их не даст.

Проблема в том, что там, на сцене, понимание того, что он может оказаться не тем, кем кажется, заставило меня к нему присмотреться внимательнее. Я поймала себя на желании узнать его заново.

Правда, нельзя исключать, что масок в его арсенале может быть множество.

Это тревожит, потому что я либо должна продолжать его избегать, либо подпущу к себе. Я не знаю, что делать.

Позади слышны шаги. Шелест листвы под подошвами раздаётся всё ближе. Вскоре Яр меня нагоняет.

— Ты уверена, что хочешь возвращаться одна по тёмным улицам?

Проблема в том, что я ни в чём больше не могу быть уверенной. Но отвечать всё ещё стараюсь, придерживаясь привычных соображений.

— Думаю, это так же опасно, как и в твоей компании. Ты не один раз предупреждал.

Скорость шага прежняя, а сердце разгоняется, словно на бегу.

Что, если он правда выкинет что-нибудь плохое?

А что если — хорошее?..

— Приятно знать, что ты меня хоть изредка слушаешь.

И как это понимать? Да как угодно!

Когда Чалов переставал говорить двояко?

— Только когда ты достаточно убедителен, — отмечаю тихо.

— Я могу расценить это как призыв к решительным действиям.

Его слова одновременно манят и пугают. У меня по спине и предплечьям бегут уже совсем иного рода мурашки, с температурой воздуха никак не связанные.

Яр встаёт у меня на пути и кутает в свою куртку. Не просто накидывает на плечи, как это сделал бы Арс, а продевает руки в рукава и застёгивает до самого подбородка.

Резкий прилив тепла