Я сразу увидел, что за столом мистера Клинка никого нет – но не терял надежды до последнего.

– А мистер Клинк вышел? – спросил я.

– Он и не приходил, Барнаби, – ответил молодой Брэдсток. – Мистер Клинк сегодня не явился на службу. И это – из ряда вон выходящее событие.

Сердце моё упало.

Брэдсток кивком указал на стол Клинка. На столе царил идеальный порядок: остро очинённые перья были аккуратно выложены в ряд, чернильницы стояли крепко закупоренными, чтобы чернила не выдыхались, стопка свежей промокательной бумаги белела на краю. Старый Клинк, без сомнений, имел обыкновение с вечера готовить стол к следующему дню. Однако этим утром к его рабочему месту, совершенно очевидно, никто не прикасался.

– Ничего не понимаю, – продолжал мистер Брэдсток. – Сорок семь лет он проработал за этим столом – начал задолго до того, как я сам появился здесь, – и ни разу мистер Клинк не пропустил ни единого дня. Даже когда его беспокоили эти боли, он всегда был здесь, ровно в восемь утра. Да по нему часы можно было проверять, Барнаби! Ума не приложу, что случилось. – Он покачал головой. – Заболеть он, конечно, не мог. Я имею в виду, что в последнее время он был таким бодрым, с тех пор как…

– Начал принимать настойку доктора Кадуоллэдера, – закончил мысль мистера Брэдстока я.

– Точно так. – Он кивнул и помолчал. – Барнаби… а что если заглянуть к нему домой? Вас бы не затруднило? Я сейчас дам вам адрес…

– В этом нет необходимости, – сказал я, похлопывая по карману жилета. – У меня уже есть адрес мистера Клинка.

– Есть? – удивился мистер Брэдсток.

– Да, есть. – Я не хотел вдаваться в подробности. – С радостью проведаю его.

– Спасибо, Барнаби! – взволнованный мистер Брэдсток пожал мне руку на прощание. – Камень с души!

И вот я снова наверху. Подо мной расстилается город, исполненный изящества и уродства одновременно. Высокие тонкие шпили финансового квартала – и убогие крыши Осиного Гнезда, где, по стечению обстоятельств, до сих пор жил взысканный судьбою мистер Клинк. Но отправился я не в Гнездо. Если у меня и был шанс найти мистера Клинка, я знал, откуда следует начинать поиски…

Двадцать минут спустя я шёл по коньковой черепице крыш домов на Хартли-сквер. На доме номер двадцать семь я остановился, перелез через покатую крышу и вгляделся в слуховое окно.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что оно плотно закрыто изнутри деревянными ставнями.

Странно, подумал я, спускаясь с крыши. Закрытое слуховое окно. Ставни, не пропускающие свет.

Я съехал по водосточной трубе и приземлился. Я огляделся – не притаились ли неподалёку полицейские, – но не успел я вывернуть из-за угла и подойти к двери, как она распахнулась. И кто бы вы думали появился на пороге? Эллен Уикс, прехорошенькая продавщица! Только на этот раз, заметил я, лицо её было бледным и измождённым, а взгляд – испуганным.

Вместе со второй помощницей мадам Скутари они тащили большой, набитый чем-то сундук, неуклюже спускаясь по лестнице к ожидающей их коляске. И я, без сомнений, помог бы им дотащить странную ношу, если бы не мадам Скутари. Она выскочила из-за спин девушек, размахивая зонтиком и то и дело восклицая: «Поаккуратнее с товаром!», «Повеселее!», «К чему этот похоронный вид, моя девочка!», «Не знаю, откуда он их берёт, но где бы ещё мы заполучили такие сокровища?! И не спорь со мной!»

Наконец сундук втащили в коляску, и все трое исчезли в облаке пыли. Под щёлканье кнута мадам Скутари покрикивала: «Живее! Живее! Нас ждут покупатели!»

Я вывернул из-за угла, консьерж впустил меня, и я поднялся по лестнице на верхний этаж.

– А, это вы, мистер Граймс! – приветствовал меня доктор Кадуоллэдер несколько рассеянно. – Входите и подождите в моём кабинете. Мне лишь нужно кое-что убрать.

«Кое-что» оказалось внушительных размеров пачкой денег, выпирающей из внутреннего кармана. От банкнот исходил хоть и слабый, но безошибочно узнаваемый запах духов мадам Скутари.

Я вошёл в кабинет доктора и сел. Массивный стол, кожаные стулья. Доктор Кадуоллэдер скрылся в задней комнатке, оставив дверь приоткрытой. Я тихонько встал, на цыпочках подкрался к двери и заглянул внутрь.

В комнатке было темно. Мне показалось, что и стены, и пол её обиты какой-то мягкой материей. Сильно пахло карболкой, и запах этот отвлекал от ещё одного, основного – запаха соляного раствора. Не было никакой мебели. С потолка, обитого той же тканью, свисал огромный крюк, как раз подле наглухо закрытого слухового окна, того самого, в которое я пытался заглянуть с улицы. Доктор стоял в углу и убирал деньги в стенной сейф, довольно посмеиваясь себе под нос.

Я вернулся на место и хотел уже сесть, как вдруг заметил медицинскую сумку доктора Кадуоллэдера, ту самую, с выцветшими инициалами: Н. Й. В. Сумка стояла возле стола. Воровски оглядываясь на приоткрытую дверь тайной комнаты, я опустился на колени и открыл сумку.

Внутри я увидел шесть шприцев из стекла и хрома, каждый – с задвинутым поршнем на одном конце и длинной сверкающей иглой – на другом. А потом я заметил ещё кое-что. Пять из шести были пустыми. Скорее всего, лекарство из них добрый доктор уже ввёл своим пациентам. Шестой же оставался наполненным. Поршень был выдвинут, а в стеклянной трубке мерцало густое серебристо-белое вещество…

Тут из задней комнатки раздался звук – похоже, захлопнули дверцу сейфа. Молниеносно я вытащил из кармана платок, обернул им шприц с лекарством и сунул его в самый глубокий карман своего охотничьего жилета.

Едва я успел сесть, как вернулся доктор. Я проклинал свою беспечность и нерасторопность – сумку-то я не закрыл! Так и стояла она у стола, раззявив рот. К счастью, кажется, доктор Кадуоллэдер ничего не заметил. Вид у него был предовольный: вероятно, он всё ещё думал о банкнотах, спрятанных в сейфе. Он сел напротив и поправил пенсне.

– Итак, чем я могу вам помочь, мистер Граймс? – спросил он, прищурившись.

– У меня плохие новости, доктор, – сказал я. – Это связано с вашей пациенткой, Сарой Монахан. Её убили прошлой ночью, при самых ужасных обстоятельствах…

– Убили? – с лица доктора исчезла улыбка, и глаза его сузились ещё сильнее. – А я-то гадал, что случилось. Она не пришла на приём. Как вы сказали – убили?

– Вчера вечером она оказалась там, где творились беспорядки, – пояснил я. – Всё указывает на то, что её зашибла лошадь. Копытом по голове. Её тело нашли на старых Посольских конюшнях.

Доктор шумно вздохнул.

– Да-да, нападение волка. Прочёл в утренних газетах. Очень жаль, – пробормотал он. – В самом деле, очень жаль. Бедняжка Сара. Моя настойка необычайно ей помогла… Я так ждал её на заключительный приём. Ну что ж, – подытожил доктор, пожимая плечами, – полагаю, тут ничем теперь не поможешь.

– Есть ещё кое-что, – добавил я, поднимая глаза.

– Слушаю вас, – доктор вновь одарил меня улыбкой.