Сердце в груди инары сжалось и болезненно ударилось о рёбра, жар подступил к щекам, а грудь сдавило. Она с трудом могла дышать. Разве мог герцог её любить? Конечно, нет. Она помнила своё место и их уговор об её отъезде. Он привёз её на север в качестве целительницы, и пусть от неё не укрылся его двоякий к ней интерес, она понимала, что это увлечение будет для него мимолётным.

— Не говори глупостей, — осадила она Дори. — Просто мы наконец нашли общий язык.

Как и опасалась служанка, за день портниха не успела подготовить новую одежду, и им пришлось перенести отъезд. Андриан не злился, но, казалось, был раздосадован.

— Ну, ничего, — сказал он, будто утешая сам себя, когда они вместе завтракали в её комнате. — У нас ещё есть время. Мы успеваем. Кстати, хотел спросить, ничего, если служанка с нами не поедет?

Розалин пожала плечами.

— Наверно, ничего. Только тогда не заставляйте меня надевать корсет. Я одна с ним не справлюсь.

— Нет. Никаких корсетов, — строго сказал Андриан. — Иначе ты и двух шагов не пройдёшь. Смысл тогда ехать?

Возможно, Дори была бы не против попутешествовать, но раз Андриан не хотел её брать, на то могли быть весомые причины.

— Хорошо, поедем без неё и без корсетов, — согласилась Розалин.

Всю ночь перед отъездом она проворочалась, ещё с вечера её охватило странное волнение. Ей не было страшно, скорее, она с трепетом ждала этой поездки. Она заснула, лишь когда небо уже начинало светлеть, но уже на рассвете её осторожно трясла за плечо Дори.

— Пора вставать, госпожа.

Розалин с трудом открыла глаза, потянулась, пытаясь прогнать дремотную слабость, и привстала, удерживая себя на локтях.

— А ты там когда-нибудь была? — спросила она служанку. — В горах Айраса.

— Нет, госпожа. Далеко отсюда, да и зачем мне туда ехать?

Зачем ехать? Розалин и сама не понимала зачем, но всё равно её тянуло увидеть горы ближе.

Сонная, она собиралась медленно и, встретившись с герцогом на первом этаже, с трудом подавила зевок. Она боялась, что покажется незаинтересованной и Андриан решит отменить поездку. В карету она забралась, изображая бодрость, но её силы воли хватило всего на несколько минут пути. После её веки начали тяжелеть, а потом и вовсе сомкнулись, увлекая в глубокий сон. Когда она вновь открыла глаза, солнце уже было высоко.

— Вижу, тебе очень нравятся северные пейзажи, — услышала она голос Андриана где-то у себя над ухом. Розалин испуганно приподнялась, понимая, что каким-то образом её голова очутилась у него на плече, хотя, когда она засыпала, он сидел на противоположном сиденье.

— Простите, я ночью плохо спала. — Она попыталась отодвинуться, но его рука обхватила её за талию и притянула ближе.

— Тогда отдохни ещё. Через пару миль мы всё равно будем менять лошадей, закажем там крепкого чая. Сон как рукой снимет, вот увидишь.

Она понимала, что сидела к нему слишком близко и должна была, как и любая порядочная девушка, отстраниться, а лучше пересесть. Но о чести и порядочности стоило беспокоиться знатным дамам. Кому есть дело до простолюдинки? К тому же в карете, кроме них, никого больше не было, двое стражников сидели на запятках снаружи, а кучеру и вовсе не до них. Этим она оправдывала своё легкомыслие и слабость, возвращая голову на плечо Андриана и вновь прикрывая глаза.

Андриан придерживал Розалин за талию с тех пор, как она положила голову на его плечо. Он так боялся её разбудить, что едва дышал всю дорогу до придорожной таверны. А когда экипаж наконец остановился, с неохотой коснулся лица инары. Его палец скользнул по её щеке, бархатной и в то же время гладкой.

Почувствовав его прикосновение, Розалин вздрогнула, глубоко вздохнула и, открыв глаза, выпрямилась.

— Мы приехали, — сказал он шёпотом, потому что окутавшая карету тягучая сонная тишина ещё не успела испариться.

Розалин подняла на него свои карие глаза, глубокие и полные невысказанных сомнений. Их Андриан замечал всякий раз, когда они встречались взглядом.

— Хорошо. — Инара кивнула и, опустив взгляд, всё же отстранилась от него. А он с трудом удержался, чтобы вновь не притянуть её к себе.

Пока они отдыхали и обедали в таверне, Розалин задумчиво молчала. И её молчаливость была из тех, которые опутывают комнату паутиной неловкости. Любой взгляд или движение натягивает эти нити, пока кто-то не решается разорвать их и освободиться от этих мучительных пут.

— Кхм… — герцог прочистил горло. — По пути мы ещё раз сменим лошадей и к вечеру остановимся в гостевом доме недалеко от предгорья. Я знаю хозяина, это надёжный и гостеприимный человек. Так что переживать не о чем.

Розалин растерянно кивнула, и лёгкий румянец коснулся её щёк.

— Ваша Светлость… — она запнулась, но собравшись с духом продолжила, — а сколько в том гостевом доме комнат?

— На двоих нам хватит, — сказал он, едва сдерживавшись, чтобы не усмехнуться, и с удовольствием заметил, как щёки инары стали ещё краснее. — Розалин, — он покачал головой, — за кого ты меня принимаешь? — Андриан выдержал паузу, дождавшись, когда инара соберётся оправдываться. — Всё в порядке, ты будешь спать отдельно.

Если раньше он сторонился мысли, что Розалин, одетая в тонкую ночную сорочку из дорогого шёлка, а именно такую он хотел бы ей купить, могла лечь с ним рядом, положить свою смуглую ручку ему на грудь и прижаться к его плечу щекой, то теперь её слова заставили его воображение рисовать чувственные и запретные картины.

Он сам убеждал её, что она нужна ему исключительно в качестве целительницы, и сам же, пусть даже неосознанно, желал иного. Как давно его интерес перешагнул порог простого любопытства и восхищения её красотой и ступил на запретные земли желания, того он не знал и сам. Возможно, с самой первой их встречи. А может быть, с той ночи, когда она впервые посмотрела на него не с ненавистью, а с сопереживанием. В одном Андриан был уверен: эта инара, эта южная роза, украденная им из замкового сада Каринэи, своими острыми и безжалостными шипами умудрилась вспороть коросту, которой уже несколько лет было покрыто его сердце. Её колкие слова причиняли боль и при этом возвращали его к жизни.

— Розалин, — сказал он охрипшим голосом, — я надеюсь, тебе больше не неприятна моя компания? — Ему тут же вспомнился их неудавшийся разговор на палубе корабля, когда инаре даже закат казался отвратительным, потому что ей пришлось наблюдать его вместе с ним.

Отчего-то её щёки стали краснее прежнего. Она схватила со стола кубок с водой и сделала несколько глотков, прежде чем ответить.

— Я хотела бы извиниться. — Инара вздохнула. Казалось, эти слова давались нелегко. — Я… Мне стыдно за своё поведение. Я была неправа. Насчёт вас… я была неправа. И нет, мне ваша компания совсем не неприятна.