— Я не обещал тебе, что приму этого ребенка, — отвел он быстро ставший равнодушным взгляд и сделал шаг назад. — Хочешь — я могу тебе его вернуть. Но на этом — все. Если не уверена в своих силах — не стоит и пробовать.

— Совсем с ума сошел?! — вскричала я. — Все, в чем я не уверена — только ты! Ты просишь о какой-то помощи, а я оказываюсь в твоей постели!..

— Вика, — прервал он раздраженно, давая понять, что время моей истерики окончено. — Еще слово, и мы уедем отсюда.

Я хотела сказать, что должна быть уверена, что не наврежу Денверу больше, но захлопнула рот. Мой подопечный — не человек. Если оставить его в приюте — ему не выжить.

— Хорошо, — покорно сложила руки в карманы брюк и прерывисто вздохнула. — Женись на мне.

Только готова была поклясться, что в его взгляде фейерверком заискрило восхищение, а на губах заиграла знакомая усмешка. Он повел рукой в приглашающем жесте, отступая, и я устремилась по дорожке к ступенькам.

Наверное, эта церковь была самой скромной из тех, что доводилось видеть. По воскресеньям меня подростком таскали на службы, и более напыщенного сборища трудно было найти. Здесь же отчетливо пахло ветхостью, но единственный зал был залит дневным светом, и ни пылинки не летало в воздухе. Только тишина и треск горящих свечей. После наших яростных споров я даже немного растерялась от оглушающего спокойствия.

— Проходите, прошу! — приветствовал нас от алтаря хриплый старческий голос.

Рэм умудрился бесшумно пройти по проходу, я же цепляла каждую скрипучую половицу, наполняя зал резонансом.

— Сюда, сюда, — насмехался над нами старик в… серой пижаме. — Поднял меня ни свет, совести у тебя нет, Рэмар…

Я слушала и не могла поверить ушам. Рэмар?

— Мистер Сандингтон, готово? — невозмутимо потребовал Рэм, приблизившись к алтарю.

Только тут я заметила в его руке бумажный пакет с еле различимой печатью синего цвета. Он поставил его на постамент.

— Нет, — мотнул головой старик, скрестив худые руки на груди. — Знакомь.

— Я продиктовал вам имя… — Мне показалось, или Рэм терпит? Правда? Он может кого-то терпеть?

— Ничего не знаю, я же не с куском ветчины тебя буду сочетать законным браком! — в голосе оппонента явно искрил задор.

— Здравствуйте, — выступила из-за широкой спины Арджиева и протянула руку, — Виктория Кэвилл.

— Какая прелесть, — улыбнулся приятный старик, собирая бесчисленные складочки на лице. — Ну, наконец. Прости, я заведу приторную песню, но, думал, не доживу.

Рэм умел преподносить сюрпризы. Никогда бы не подумала, что он водит дружбу со священником ветхой церквушки на окраине. И чем эта дружба вообще подкреплялась? Откуда могла взяться? Но глядя в ясные задорные глаза старика, я расплывалась в ответной улыбке, совершенно ошалев от поворота.

— Смотри, все готово, — развернул старик папку, в которой ждало свидетельство, но стоило Рэму протянуть руку, захлопнул. — Но сначала короткая церемония. Все по правилам!

Рэм закатил глаза, глядя на суету священника, а я все не могла стянуть губы, наслаждаясь тем, как хоть кто-то смог щелкнуть его по носу. Старик нацепил рясу поверх пижамы, некоторое время гонялся за завязками, ускользавшими из его узловатых пальцев, пока я не бросилась помогать.

— Вот спасибо, — кряхтел он, улыбаясь. — Какая она у тебя славная, Рэмар! Сокровище! Ты знаешь?

Рэм сверлил наш дуэт хмурым взглядом:

— Знаю.

— Это хорошо.

— Мы спешим.

— Да-да, я помню. Ты всегда спешишь. Давайте приступим. — Я подошла к Рэму, когда священник вдруг стукнул по столу тяжелым фолиантом: — Возьми Викторию за руку.

Мы переглянулись с Рэмом, и я уже открыла рот сообщить, что вообще-то это все не по-настоящему, когда он вдруг сжал мою ладонь, пропуская свои пальцы между моими. И я знакомо оцепенела.

— Молодец, — похвалил старик. — Будешь воевать за нее со своими, я же знаю.

Я непонимающе глянула на Рэма, а тот прикрыл глаза, морщась. Но вопросы задавать было не время. Мне нужен Денвер, поэтому пришло время вспомнить свои обещания — быть паинькой, выйти за него и помочь по мере возможностей с его проблемой.

— А теперь обещай мне, — голос священника вдруг окреп. Он сдвинул густые брови: — Беречь, почитать…

— Обещаю беречь и почитать, — к моему удивлению повторил Рэм.

— …Слушаться, принимать ее как равную…

Я перестала дышать. Рэм был настолько серьезен, что стало не по себе. Тем более меня ни о чем не просили — требовал старик только с него.

— …Ну и главное — берешь ее в свои спутницы сердца и души?

У меня мороз прошел по коже. Реальность происходящего казалась такой же концентрированной и осязаемой, как горячая рука, сжимающая мою.

— Беру.

— А ты, Вика, — дошел до меня черед. — Как думаешь, выполнит все, что пообещал?

— Планирую проверить.

— Принимается, — хлопнул ладонью старик по так и не открытой книге. — Заслужили свою бумажку.

Я наполнила легкие большим вдохом и обняла себя руками, когда Рэм выпустил и направился к священнику. Пока он читал документ, старик наклонился ко мне:

— Ты не обижайся на него, девочка, он немного покалеченный у нас, но не безнадежный… Жаль, что вы так спешите, я бы тебе много всего порассказал про твоего нареченного…

Рэм скосил на нас раздраженный взгляд, но тут же вернулся к чтению. А я смотрела на старика и силилась спросить, в курсе ли он вообще, кто я и зачем мы тут?

Сам факт, что священник пускает к себе оборотня, странен, ведь церковь не признает этих мутантов достойными веры существами. А заключать брак — вообще запредельно. Неужели Арджиев настолько виртуозен в создании совершенно разных связей, лишь бы те были полезны? И настолько беспринципен, что использует привязанности к себе?

— А как вы познакомились? — не придумала ничего лучше спросить.

— О, а он не рассказывал? — оживился старик. — Они с братом долго у меня учились.

— На священников? — поползли мои брови вверх.

— Экономическим наукам и управлению, — улыбался собеседник. — Я работал в Хэнтонгском университете. А жили они тут.

Я огляделась более осмысленно, замечая, как хмурится Рэм. Прикоснуться к его такому живому прошлому стало интересно. Будто где-то под ногами спрятано что-то более живое, чем знакомые ему половицы, и он не хотел бы это демонстрировать.

— Подпиши, — приказал Арджиев, и я вздрогнула. Стоило отнять ручку от бумаги, он подвинул документ себе и поставил роспись: — Спасибо, мистер Сандерс.

— Тебе спасибо, — махнул рукой старик, — это честь для меня — увидеть тебя в такой важный день.