Витя сейчас был словно охотничья собака, услышавшая шорох в камышах; он весь напрягся, подался вперед, пожирая глазами смущенного Семена Ивановича. Лида раскрыла блокнот с вопросами. «Ага! Смущается, голубчик. Значит, рыльце в пушку».

– Итак, вы Семен Иванович Новиков. Давайте познакомимся с вами поближе…

Лида с Витей возвращались домой в растерянности. Он или не он? Чем больше они разговаривали с Семеном Ивановичем, тем меньше его голос казался им похожим на голос Василича. Да, были похожие интонации, но все же… К тому же все поведение рабочего сцены говорило, что он ни сном ни духом. Нельзя было напрямую признаться ему про них, про машину времени, про перемещение, но на все намеки и экивоки Семен Иванович непонимающе моргал и пожимал плечами. А еще он провел Лиду с Витей по театральному закулисью, и они поняли, что сильно ошибались, думая, что там можно спрятать машину времени вкупе с ракетным комплексом. Все закоулки и задворки казались обжитыми и даже перенаселенными. Ах, как не хотелось друзьям признавать, что они вытянули «пустышку»!

В троллейбусе, несмотря на позднее время, народу было много, поэтому ни Витя, ни Лида не заметили, как вместе с ними на остановке вышел человек, старавшийся быть неузнанным и незамеченным. Витя пошел провожать Лиду от троллейбусной остановки до дома. На улице было уже совсем темно, лампа под козырьком подъезда светила тускло, освещая только саму себя. Поэтому никто из них снова не обратил внимания на темный силуэт, следовавший за ними по пятам. Витя попрощался и пошел к себе. И неизвестный, потоптавшийся немного под Лидиными окнами, тоже последовал его примеру.

Что за романтическая чушь лезет в голову, я же слежу за ними только по работе. А на окна этой темненькой смотрел исключительно по работе, так сказать, просто чтобы знать, где каждый из них живет. И никого я особенно не выделяю…

…И что этот Кукушкин все продолжает пялиться! Как по дороге в театр начал, так никак не угомонится. Сидит на последней парте и просто прожигает ей взглядом спину, кстати, на пару со своим соседом, толстяком Юдиным. Вот кто Лиде сейчас совсем не нужен, так это молчаливый обожатель, тем более два сразу.

На большой перемене случилась драка. Кукушкин дрался! С Юдиным! Да у этого хлюпика против своего упитанного соседа просто не было шансов, однако драку пришлось разнимать, так как силы оказались равны и победитель никак не определялся, а перемена заканчивалась. Ребята растащили их по углам, а на следующем уроке, геометрии, они расселись по разным партам. Лида и так догадалась о причине, но после уроков воображала Голикова остановила Лиду в гардеробе:

– А ты знаешь, почему сегодня Вовка с Юркой дрались?

– Вовка и Юрка – это кто?

– Кукушкин и Юдин! Своих воздыхателей надо знать не только в лицо и по фамилиям, но и по именам.

– Ну и почему они дрались?

– Из-за тебя! Влюбились. Оба.

«Ох ты, горе горькое, за что мне это? А может, не все так плохо?»

– Откуда ты знаешь, может, враки все?

– Мне Игорек рассказал, мы же с ним вроде как друзья, в школу – из школы вместе ходим, мы с ним в одном доме живем.

– Тонь, на фига мне такое счастье? Что мне с ним делать?

– Ну, знаешь, любовь нечаянно нагрянет…

– В общем, так! Скажи Игорьку, чтобы передал этим влюбленным ослам – пусть сидят тихо, меня не позорят! И чтоб больше не дрались, нечего тут выяснять, они мне оба до лампочки!

Вроде помогло. На следующий день глазеть продолжали, но сердить объект своего воздыхания мальчишки больше не смели.

А в среду утром Лида обнаружила в своем почтовом ящике конверт. Сначала она подумала, что это пришло письмо из Чехословакии. Однажды в школу принесли целую стопку писем от школьников из Чехословакии. Чтобы получить заветный иностранный конвертик, нужно было пройти отбор, не менее жесткий, чем для космонавтов, ей-богу! Лиде досталась Ружена Янкова. Они уже обменялись несколькими письмами, а еще Лида отправила Ружене бандероль с набором открыток Москвы, конфетками и шоколадками и еще какой-то чепухой: значками, марками. И вот она решила сначала, что это письмо от нее.

Но конверт оказался совсем не иностранным, а нашим, обычным, с новогодней елочкой, хотя все-таки на ее имя. Как хорошо, что папа, уходя на работу, забрал газеты, а письмо оставил. Лида покрутила конверт в руках. Ого, а он без марки! Значит, это не почтальон принес, а кто-то сам подложил. Подписан конверт был печатными буквами, вкривь и вкось – ребенок, что ли, писал? Лида вскрыла конверт. Там лежал листок из тетради в клеточку. Те же печатные буквы: «Если ты хочешь наконец найти то, что так долго ищешь, подойди завтра к восьми часам в гастроном на Краснодарской улице». И подпись «В.».

Лида рванула в школу. Первой увидела Ирку.

– Ты сегодня никакого письма не получала?

– Письма? Нет. А что случилось, ты чего такая взволнованная?

– Надо у Витька узнать, не находил ли он в почтовом ящике чего.

– Да объясни толком, что за письмо!

Первым уроком была биология, ладно, Ольга Петровна перебьется. Они втроем спрятались в гардеробе, сидели на лавочке в углу и изучали таинственное послание.

– Вить, как ты думаешь, о чем речь?

– Вот вообще непонятно. Я бы, конечно, сразу подумал про машину времени, но в гастрономе?!

– А может, там не сама машина, а тот, кто нас сюда перебрасывал!

– Тогда бы было написано не «что так долго ищешь», а «кого», – возразила Ира, а Витька бросил на нее быстрый оценивающий взгляд:

– Голова!

– Итак, завтра утром в гастрономе я найду то, что долго искала. Поверить, что ли, этому таинственному «В.»?

– «В.»! Как же мы забыли про подпись! А вдруг это наш Василич? – Витька хлопнул себя по лбу.

– Ага, как же, держи карман шире. Мы, значит, понятия не имеем, где его искать, а он откуда-то про нас все знает.

– Ребята, мне страшно, – прошептала Ира. – Если он знает, где живет Лида, значит, он в курсе и про меня и про тебя, Вить? И как он этими знаниями воспользуется? Мы же про него ничего не знаем, может, он маньяк! Я теперь из дома побоюсь выходить.

– Не паникуй раньше времени. Если это Василич, он точно не маньяк, маньяки не уговаривают людей еще немного пожить.

– А мне-то что делать? Идти завтра в гастроном или нет? – В голосе Лиды тоже стали слышны панические нотки.

– Давай так: сначала туда зайду я.

– Но он тебя не звал, что, если он потом не станет со мной разговаривать, скажет, нарушили его условия.

– Никаких условий в письме вообще-то не было. Но я могу нарядиться как-нибудь, чтобы меня не узнали. И на минуточку, никто тебе конкретной встречи не назначал. Так что сначала я, огляжусь, оценю обстановочку, если что – дам тебе знак.