– Да ничего, – вздохнул он.

Она взяла свою одежду, протянув ручку у него из-за спины. Рун почувствовал щекочущее прикосновение её волос. Потом слышал, как она шуршит платьем.

– Я всё. Можешь смотреть, – сообщила Лала вскоре.

Он встал, распрямив затёкшие ноги. Повернулся к ней. Её личико было спокойным и немного печальным.

– Знаешь, Рун… – тихо промолвила она.

– Что, Лала?

– Как-то уж всё сложно стало между нами. К чему всё это?

– Прости, моя вина. Я человек, мне тяжело находиться подле такого небесного созданья.

– И что нам делать?

– А ничего, – пожал плечами Рун. – Пройдем дальше, и всё. Дойдём до города, сама решишь. Просто не жди от меня, что я буду прям счастлив от того, что ты рядом. Я счастлив, но мне и грустно. Что тут такого? Ты всё равно мне друг. И я хочу тебе помочь. Тут можешь даже не сомневаться. Я буду помогать тебе всегда, пока захочешь. Но от объятий с тобой мне… грустно порой бывает. Не счастлив я от них, как ты. В этом разница между нами.

– Странный ты, Рун. Другой бы умер от восторга и осознания великой чести, когда б ему обнять меня пришлось.

– Надеюсь, ты найдёшь этого другого. Даже помогу искать с удовольствием. Я думаю, найти будет не трудно.

– Чтож, ладно. Больше мы с тобой обниматься не будем. Никогда.

– А крылья перестанут работать, что тогда?

– Ножками пойду.

– А станешь замарашкой, дождик промочит, что тогда?

– Замарашкой нехочу, – буркнула она.

– Никуда нам друг от друга не деться. Пока что. И от объятий. Чёрт! Совсем забыл!

– Что? – обеспокоилась Лала.

– У меня же была твоя одежда. И я как раз люблю рыбачить. Забыл три желания потребовать. А я ведь, кстати, не женат.

– Не повезло тебе, – с улыбкой сочувственно покачала головой Лала.

– Не хочешь ещё искупаться? Вода – прям молоко!

– Размечтался! Сам иди купайся.

– Мне нельзя, на меня русалки сердиты. Утопят ещё.

– Они добрые, – поведала Лала. – Утешали меня. Правда потом так увлеклись, обсуждая твои чувства ко мне, Рун, что забыли и про меня, запутались сами и меня совсем запутали. Не любит, но страдает. Так бывает? Чего же тебе надо от меня, Рун?

– Ничего, – ответил он спокойно. – Ты слишком счастлива от объятий. Прям сияешь. Это сияние обжигает, вот и всё. Сначала не понимаешь природу твоего счастья. Не осознаёшь. Хоть ты и не скрываешь её совсем. И оттого прозрение становится чувствительным ударом. Вот если б ты не чувствовала счастья. И магии совсем не получала, но всё равно мечтала быть в объятьях. Моих, и более не чьих. Тогда бы обнимать тебя было действительно счастьем. Только такие объятия для человека имеют смысл, я думаю. Такие и меня бы согревали. А эти обжигают. Я сам себя обманул, затем наконец всё понял, и расстроен был, ты здесь не виновата нисколечко. Просто не знал, как тебе объяснить, чтоб не обидеть. Такое мерзко объяснять. Выйдет, будто требуешь к себе любви и дружбы. А притворяться, что всё как прежде между нами, не получилось у меня. Хоть я и пытался. Я привык быть один, мне в диковинку быть с кем-то. Тяжело это для меня. Думаю, здесь кроется причина. Надо тебе искать кого-то… не настолько одичалого. Мне одному как-то проще жилось, скажу я. Хотя конечно это не так весело, как быть с тобой.

– Рун, чтоб девушка хотела объятий кого-то одного, она должна быть влюблена в него.

– Я понимаю, но девушки обычно не хотят объятий никого другого, и не сияют счастьем от объятий с нелюбимым. Человека это сияние вводит в заблужденье. Меня вводило. Поначалу. Слишком уж разные люди и феи, выходит.

Лала вздохнула.

– Рун, дело не в том, что я фея. Дело в том, что я фея объятий. И этого я изменить не могу. Мы не выбираем, кем родиться. Ты можешь принять мою природу или не принять, я всё равно останусь феей объятий.

– Да я принимаю твою природу. Полностью, – заверил Рун. – Но это не так легко, как тебе кажется. Давай договоримся: не жди от меня слишком многого, а я не буду ждать слишком многого от тебя. Мы друзья, которым надо вместе путешествовать, и так сложилось, что нам иногда необходимо обниматься, чтобы подпитать тебя магией. Не надо стараться быть для меня красивой. Не надо пытаться влюблять меня в себя. Не надо ожидать, что я влюблюсь в тебя. Мне тяжелей от этого. Мы друзья, и не более того. Как друг я для тебя сделаю всё что хочешь.

– Рун, ты жестокий, – сдержано улыбнулась Лала. – Ты просишь невозможного. Ты друг, но ты мужчина, ты мой рыцарь. Как я могу воспринимать тебя иначе? И я всё равно буду пытаться влюбить тебя в себя, даже против своей воли. Такова моя природа. Природа феи объятий. Я не нарочно, пойми же это. Я так устроена. Ты мужчина, ты мог бы и стерпеть. Ради меня.

– Да я стерплю, но я не умею притворяться, а ты несчастлива становишься, как видишь, что я несчастлив быть с тобой. И как тут быть?

– Как грустно, – промолвила Лала с сожалением. – Не повезло мне. Любой другой отдал бы всё, чтобы быть с феей. А мне единственный наверное достался в мире, кто тяготится ей.

– Знаешь, выход тут простой, – поделился мыслью Рун. – Давай оба примем природу друг друга. Я не буду обижаться на то, что ты пытаешься влюбить меня в себя, а ты на то, что я не настолько счастлив от тебя, как тебе хотелось бы. Я рад, что ты со мной, но счастья от меня не ожидай. Тогда и разочаровываться будет не от чего. По рукам?

Он протянул ей руку. Она посмотрела на него с сомненьем, но всё же протянула свою.

– По рукам.

– Тогда идём, пол дня уж потеряли.

Лала отрицательно покачала головой.

– Обидел, огорчил, и тут: «идём». Сначала сделай то, что должен, Рун. Мне грустно. Обними меня уже. Хочу быть счастлива чуть-чуть. Уж потерпи.

Он подошёл к ней. Прижал её к себе. Она с удивлением посмотрела на него и вздохнула.

– Не понимаю я тебя, Рун. Столько разговоров о том, как тягостны тебе объятья феи. А магии пожалуй больше стало. Смотри не отпусти меня, а то упаду. Странный ты, Рун. Не понять мне тебя никак.

– Может я обратным эффектом обладаю для фей. Чем больше не люблю, тем больше магии, – шутливо проронил Рун.

– Тогда возненавидь меня уже. Могущества охота.

– Ты