Замечание вселило надежду: судя по всему, леди Олимпия считала, что брата лучше оставить на месте. Однако Лорелей понимала, что радоваться еще рано.

— Если нет необходимости ехать очень медленно, то можно добраться за полдня.

— Значит, территория опасная. Враги наверняка рыщут в Данн-Мэноре — тем более, если выяснили или догадались, что беглеца спрятали неподалеку. Ну, а оттуда ниточка непременно потянется к вам, в Санданмор.

— Не исключено, хотя до сих пор сообщений о появлении чужаков не поступало.

Леди Олимпия посмотрела в окно, однако Лорелей не сомневалась, что вовсе не прекрасный пейзаж привлек внимание гостьи. В прелестных глазах, должно быть, уже не раз воспетых поэтами, появилось выражение отрешенной задумчивости. Интересно, каким даром обладает красавица?

— Поступят, причем очень скоро, — шепотом заверила она и коротко кивнула, подтверждая собственные слова.

— Не может быть! — возразила Лорелей. — Никто не знает о моей причастности к похищению, а построить логическую цепочку невозможно: не существует ни единой зацепки. Допустим, Корник догадается, что пленника спрятали в Данн-Мэноре. Ну и что? Об этом не знал никто, кроме меня, моей горничной и двух кузенов. К тому же оставался он там совсем не долго.

— И все же вас видели, — заметила леди Олимпия и посмотрела на нее в упор.

— Что? — Аргус прервал беседу с кузенами и повернулся. Оказывается, он слышал каждое слово. — Об этом вы мне не сказали, леди Лорелей. Кто, где и когда вас видел?

Мисс Сандан не собиралась посвящать сэра Аргуса в подробности спасения, а потому сурово взглянула на гостью.

Та, однако, лишь мило улыбнулась.

— В тот самый момент, когда мы посадили вас на коня и повезли прочь от страшного места, на вершине холма появились всадники. Один из них, кажется, мельком увидел меня при свете луны — всего лишь миг, не дольше. Но за нами никто не гнался, никто нас даже не окликнул. Я быстро спряталась в тени деревьев, к тому же была в мужском костюме. Не понимаю, каким образом Корник мог догадаться, что это я, а тем более проследить весь путь вплоть до Санданмора.

— Но ведь он мог добраться до ваших кузенов, — сказал Аргус.

— Сайруса и Питера никто не видел: к тому времени они уже посадили вас на лошадь, ожидавшую в густой тени. Прошла целая неделя, а в Данн-Мэноре, судя по всему, не произошло ничего подозрительного; в ином случае нам бы уже сообщили.

Сэр Уэрлок промолчал, однако аргументы явно его не убедили. Более того, выглядел он воинственно, словно собирался продолжить спор. Лорелей сочла за благо улизнуть, хотя бы ненадолго, пока волнение не уляжется.

— Пожалуй, пора проверить, распорядился ли Макс насчет угощения. Не желаете ли спуститься в гостиную? Там просторнее и светлее.

С этими словами она выскользнула за дверь.

В кухне обнаружилось немало вкусного: кексы, сыр, свежий хлеб и даже несколько бутылок прекрасного вина. Лорелей собирала поднос, а между делом слушала, как гости спускаются по лестнице. Очевидное беспокойство сэра Аргуса о ее безопасности тронуло Лорелей до глубины души, однако доверяться впечатлению не хотелось. Для истинного джентльмена чувство благодарности вполне естественно. Правда, существовала опасность, что гость сообщит о подозрениях Максу или отцу. В этом случае избавиться от постоянной охраны ни за что не удастся, а излишняя опека помешает осуществлению грандиозного плана: показать Аргусу, что они идеально подходят друг другу. Нет, нельзя позволить, чтобы под предлогом безопасности заботливая охрана украла и без того редкие мгновения встреч! И все же мечтать о будущем позволительно лишь в том случае, если сэр Уэрлок останется в Санданморе, а для этого необходимо срочно придумать убедительные доводы. Нельзя упускать неожиданную благосклонность судьбы.

— В интересную историю ты впутался, дорогой брат, — заметила Олимпия, устраиваясь рядом с Аргусом на темно-синей бархатной софе.

— Пытаюсь понять, как меня угораздило попасть в ловушку, и не вижу, где оступился, — пожал плечами сэр Уэрлок. — Прежде чем встретиться с Корником, я собрал всю доступную информацию и не обнаружил ни одного подвоха, ни единого намека на опасность. Скорее всего, бдительность притупил соблазн выгодной инвестиции.

— Чепуха! Очень трудно выведать о человеке все до мелочи, особенно если он намерен что-то скрыть. А главное, неприятность произошла неожиданно: в истории нашей семьи это первая попытка похищения.

— Уверена, что не ошибаешься?

— Уверена настолько, насколько вообще можно быть в чем-то уверенной. Наблюдатели не предупреждали о готовящемся преступлении, и до сих пор не известно ни одного подобного случая. Чтобы кого-то из наших пытались захватить в плен? Нет, такого еще не было.

— Тем не менее, жизнь показала, что существуют на свете люди, которым наши способности не дают покоя, — вступил в разговор Леопольд. — Пока не выяснится, кто стоит за преступлением, придется соблюдать крайнюю осторожность.

— Непременно, — поддержал Яго. — Необходимо срочно разослать предупреждения.

— Сделаем это, как только решим, где остановимся, когда уладим неприятности Аргуса. — Леопольд вопросительно взглянул на кузена. — Полагаешь, Корник попытается тебя разыскать?

— Без сомнения, хотя бы ради собственной безопасности. Я отлично его знаю, а совершенное преступление относится к разряду тяжких. Чарлз несколько раз сказал «мы», а это означает, что действует он не в одиночку и любым способом попытается заставить меня замолчать.

— Если его самого уже не заставили замолчать.

— Не исключено, однако вряд ли заговор сам себя изживет: подозрительно легкое решение проблемы.

— Тебе крупно повезло, спасение равносильно чуду.

— Знаю. После двух недель непрерывных мучений я окончательно потерял надежду вырваться на свободу, ведь связаться с вами никак не удавалось. Леди Лорелей и ее кузены появились вскоре после страшных побоев — еще одну такую пытку я бы не пережил. Голод и жажда отнимали остатки сил, а раны не успевали затягиваться и вот-вот могли воспалиться.

Услышав рассказ о перенесенных страданиях, леди Олимпия крепко сжала руку брата и долго не выпускала — единственное, но весьма красноречивое свидетельство искреннего сочувствия.

— Одного не могу понять: как негодяю удалось обнаружить твой дар?

— Сам не перестаю об этом думать, — пожал плечами сэр Уэрлок. — Возможно, один из членов правительства каким-то образом узнал о моем сотрудничестве с кабинетом министров и решил использовать мой дар в собственных корыстных целях.

— Постараюсь уточнить, — пообещал Леопольд.

— Было бы замечательно.

Лорелей вошла в гостиную с тяжелым подносом в руках. Леопольд поспешил на помощь, а в награду получил от хозяйки сияющую улыбку. Аргус недовольно нахмурился. Странно, но в сердце шевельнулась неприязнь, подозрительно напоминающая ревность, — а ведь женские улыбки давно не лишали его спокойствия.