Лорелей и Олимпия поставили угощение на стол, и некоторое время тишина прерывалась лишь короткими просьбами что-то передать и столь же лаконичным выражением благодарности. Аргус с удивлением осознал, что благородная леди, дочь герцога, спустилась в кухню, собственными руками собрала гостям еду и не сочла ниже своего достоинства нести по лестнице большой, нагруженный тарелками поднос. Ах, да! Не далее как вчера отец сам приказал ей это сделать. Судя по всему, чванством и снобизмом Санданы не страдали.

Это открытие порадовало Аргуса, и он с трудом сдержал улыбку. Простая логика подсказывала, что демократичное воспитание не позволит молодой аристократке свысока смотреть на того, кто носит скромный титул рыцаря. Опасные мысли! Аргус решил, что настало время вспомнить о неудачных браках: за долгую историю семьи их накопилось немало. Возможно, несложная процедура излечит от опасного желания связать судьбу с дочерью герцога Санданмора. Предательская мысль подкралась незаметно, и сэр Уэрлок постарался загнать ее в дальний, самый темный закоулок сознания.

Краем глаза он заметил, что сестра то и дело бросает на него и Лорелей быстрые, но острые взгляды. По спине пробежал холодок. Несмотря на то что в свои двадцать шесть Олимпия до сих пор не вышла замуж, она упорно пыталась подыскать брату невесту. Скорее всего, надеялась, что женитьба положит конец его полному тайн и опасностей сотрудничеству с правительством. Что ж, придется при первой же возможности поговорить по душам и поставить добровольную сваху на место. Можно подумать, без нее не обойдутся!

— Составили план действий? — поинтересовалась Лорелей и по очереди посмотрела на каждого из присутствующих.

— Если позволите, воспользуемся вашим гостеприимством и на некоторое время останемся в Санданморе, — неуверенно ответила Олимпия.

— Герцог уже предложил такой вариант, хотя и косвенно, — заметил Аргус. — Сомневаюсь, впрочем, что мы вправе принять приглашение.

Лорелей постаралась не обижаться на очевидное нежелание подольше побыть рядом и предпочла довольно неожиданное оправдание: сэр Уэрлок действовал подобно всем холостякам и пытался ускользнуть из-под нависшей над головой брачной сети. Критический голос разума подсказывал, что версия сомнительна, однако стоило ли к нему прислушиваться? Еще ни один мужчина не смотрел на нее так, как смотрел Аргус, а уж тем более не целовал так, как целовал он. Неужели это обстоятельство ровным счетом ничего не значит?

— Подумай сам, Аргус, — возразила Олимпия. — Ты еще слишком слаб, чтобы отправиться в дальний путь. Дорога отнимет те немногие силы, которые удалось восстановить. Со стороны заметно, что при каждом, даже самом легком движении ты невольно морщишься, а это значит, что ребра все еще болят, хотя они до сих пор крепко стянуты бинтами. Нельзя забывать и о том, что враг, скорее всего, рыщет по округе.

— Именно поэтому мы должны его отвлечь и увести подальше от фамильного гнезда Санданов.

— Намерение весьма похвальное, однако, крайне непрактичное.

— Боюсь, Олимпия права, — поддержал кузину лорд Леопольд. — По какой-то причине похититель выбрал заброшенный дом в непосредственной близости отсюда. Трудно представить, что пленника повезут в такую даль без особых на то оснований. В Лондоне множество укромных мест, которых никто и никогда не обнаружит. В огромном городе ничего не стоит незаметно перевезти человека из одного убежища в другое. Но, несмотря на все эти преимущества, преступники все-таки решили держать тебя за пределами Лондона. Значит, и расследование надо начинать отсюда.

— В садовом доме еще несколько просторных комнат, Макс немедленно их проветрит и приведет в порядок. А при необходимости папа, несомненно, предоставит надежных помощников.

— Об этом герцог тоже говорил, — подтвердил Аргус, понимая, что авторитетное мнение Леопольда только что решило его судьбу.

Перспектива остаться в Санданморе подозрительно обрадовала.

— В таком случае необходимо как можно скорее встретиться с его светлостью и попросить разрешения остаться здесь на некоторое время, — заключила Олимпия. — Надеюсь, ему известно о том, что случилось?

— Разумеется. Разве можно долго держать в неведении хозяина дома? — Аргус нахмурился. — А еще герцог обладает обширными познаниями относительно истории нашей семьи. Оказывается, все слухи и сплетни тщательно фиксируются, а он с интересом изучает свидетельства. Наши возможности кажутся ему удивительными.

Гости дружно посмотрели на мисс Сандан, и Лорелей улыбнулась:

— Не волнуйтесь, папа не относится к числу болтунов и свои теории ни с кем не обсуждает. Как только познакомитесь, сразу поймете, что он достоин доверия. Я уже объяснила сэру Аргусу, что научный интерес герцога сосредоточен на самом даре и его проявлениях, а не на том человеке, которому он достался. Ну и конечно, он в полной мере понимает необходимость оберегать интересы семьи.

— Я разговаривал с лордом Санданом и искренне поверил каждому его слову, — признался Аргус.

Лорелей с улыбкой кивнула, и сердце неожиданно подпрыгнуло. Как бы чересчур проницательные родственники не заметили лишнего!

Очень не хотелось признавать, что своевольное сердце нарушило договор о нейтралитете, а губы, не спросив разрешения, улыбнулись в ответ. Хуже того, возникло ужасное подозрение, что улыбка получилась не светской, а искренней и откровенно влюбленной. Непосредственная близость леди Лорелей Сандан влияла на него чрезвычайно странным образом, и Аргус твердо решил воздвигнуть надежную преграду, тем более что пребывание в Санданморе затягивалось на неопределенный срок, а надежда использовать в качестве щита родных рушилась на глазах.

Лорд Леопольд в очередной раз потянулся к бутылке.

— Боюсь, наша скрытная жизнь медленно, но верно подходит к концу.

— Почему? — удивилась леди Олимпия. — Речь идет об одном-единственном человеке, в крайнем случае — о небольшой группе. Говорить о серьезной угрозе преждевременно.

— Некоторые из нас обладают способностями, получить которые мечтает множество непосвященных. Если похититель и его сообщники верят, что дар может каким-то образом передаваться, о безопасности лучше забыть. Вывод: преступников надо обезвредить немедленно, здесь и сейчас, пока зараза не распространилась.

— Согласен, — поддержал лорд Яго. — Подумай хорошенько, Олимпия. Представь все наши способности и умения. Естественно, что алчные, жаждущие богатства и власти люди уже придумали, как использовать нашу силу в собственных интересах.

Леди Олимпия тяжело вздохнула; ее прекрасное лицо омрачилось глубокой печалью. Лорелей искренне сочувствовала ей, однако сдержала душевный порыв и подавила естественное желание поддержать — дружески взять за руку, возможно, даже обнять. И уж тем более не позволила себе уточнить, какие именно способности имели в виду гости. Мастерство сэра Аргуса поражало воображение, в то время как степень одаренности других представителей старинного рода оставалась загадкой. Не исключено, что некоторые из пересказанных отцом историй не сводились исключительно к выдумкам досужих сплетников. Но не стоило забывать, что еще в относительно недалеком прошлом нелепого оговора было достаточно, чтобы человека схватили, обвинили в колдовстве и после жестоких пыток казнили.