Но если меня сдал Ивану охранник жилого комплекса, тогда бешенство Грозного вполне понятно — я снова отвлекла его от важных дел своим поведением, и степень моей «виноватости» подскакивает в разы. Интересно, его «дела» сегодня новая блондинка или та самая «старенькая» брюнетка?

Каблуки скользят по каменному полу.

— Ай! — Взвизгиваю, едва вписываясь в поворот, еду вперед шпильками и параллельно хватаюсь руками за мимопроходящего парня, чтобы не упасть.

— Девушка, за вами гонятся волки? — Смеётся мое «препятствие».

— Хуже! — В панике оглядываюсь назад и вижу разгневанное лицо Грозного в начале коридора.

А вот это плохо. Пульс подскакивает и начинает стучать в висках.

Я отталкиваюсь от груди своего спасителя и бегу дальше.

— Эй, мужик! — Я слышу за спиной борзое. — Девочку в покое оставь!

Ох, сколько у меня защитников последнее время!

— Это моя женщина! — Рявкает Иван, и дальше следует несколько звуков глухих ударов.

Мороз пробегается по моему позвоночнику. Что происходит?

Я залетаю в женский туалет и пытаюсь отдышаться. Включаю холодную воду и засовываю под неё руки, чтобы начать соображать.

Господи! Ложусь лбом на зеркало. Ну какая я идиотка. Убегать от человека, в квартире которого живешь — просто верх нелогичности. Ладно, нужно просто извиниться. Меня сбила с толку его агрессивная реакция.

Две девушки выходят из кабинок. Я собираюсь юркнуть в одну из освободившихся, но вдруг слышу, как за спиной распахивается дверь. Оборачиваюсь и вжимаюсь спиной в стену. С чего я вообще решила, что Грозного может остановить табличка на двери?

— Эй! Это же женский! — Нестройно возмущаются девушки. — Ты попутал, мужик? Где охрана?

— Вышли отсюда! — Громыхает Иван. — Быстро!

— Больной! — Раздаётся вместе с хлопком двери.

Я на секунду прикрываю глаза и выдыхаю. Все.

Грозный подходит ко мне вплотную. Я, не зная чего ожидать, сбиваюсь с дыхания, а Иван резко хватает меня за запястье.

— Что… — я хочу возмутиться, но осекаюсь, понимая, что никто ничего плохого мне делать не собирается. Грозный считает мой пульс!

— Сто двадцать. — Констатирует. И прихватывая меня за подбородок, заглядывает в глаза. Я пытаюсь увернуться. — На меня смотри, ненормальная! — Повышает голос. — Ты что пила?

— Ничего! — Едва шепчу ему в ответ.

Дверь за нашими спинами приоткрывается.

— Занято! — Рявкает Иван, а я, пользуясь тем, что он отвлёкся, все-таки умудряюсь вывернуться из захвата.

— У меня будут синяки, — хнычу, растирая скулы. — Что я сделала то такого? Почему вы на меня кидаетесь?

— Я спрашиваю ещё раз, — шипит Иван. — Что. Ты. Принимала! Идиотка!

— Да ничего! — Я тоже взрываюсь. — Успела сделать несколько глотков коктейля только и вас увидела.

— Ты мне снова врешь? Почему у тебя сердце, как отбойный молоток, стучит? Почему убегала?

— Да я вас испугалась! — Взвизгиваю.

— Меня, значит, — его глаза прищуриваются. — То есть не двух разрисованных девок, не двух тискающих тебя мужиков, а именно меня? Так? — Он припечатывает кулаком стену на моей головой, а я неожиданно перестаю кипеть и начинаю понимать, что Иван злится потому, что за меня переживал! В какой-то очень своеобразной форме, но разве это важно?

Меня накрывает просто лавиной из чувств и ощущений. А ещё этот запах его одеколона, который кружит голову… Или это все-таки текила в коктейле? Все смешивается.

Я подаюсь вперёд и сама выжимаюсь в грудь Ивана. Слышу его короткий выдох, и чувствую тяжелые руки на своей талии.

Мои ладошки блуждают по его телу, обрисовывая идеальный рельеф. Убейте меня! Я не могу остановиться.

— Что ты делаешь, Оля? — Он рывком отстраняет меня от себя.

Мне становится очень обидно и стыдно. Прямо до слез.

— Ничего! — Обхватываю себя за плечи и чувствую, что слёзы все-таки начинают течь по моим щекам.

— Да что ж такое… — подкатывает глаза Грозный.

Разворачивает меня и, подхватывая за бёдра, усаживает на столешницу с раковинами. Теперь наши лица находятся напротив друг друга. Мы часто и глубоко дышим.

Мои ноги неприлично раздвинуты в стороны, подол платья задран до самых бёдер и между ними стоит Иван. Кажется, его совершенно не смущает пикантность нашей позы.

— Я пришла в клуб первый раз, — говорю обижено. — С коллегами. Эти ребята работают в агентстве, куда меня Виктор устроил. Они все очень хорошие. Никто меня ничем не спаивал. Мы просто отдыхали. И я не знаю, — всхлипываю, — что там наговорил вам охранник, но…

— Какой охранник? — Иван меня перебивает.

— Ну ваш этот. Цербер жилого комплекса. Это же он вам меня сдал?

— Нет… — Усмехаясь, качает головой Иван. — А ты, значит, предполагала, что делаешь что-то не очень законное, раз боялась, что он тебя мне сдаст? — Иван склоняет голову вбок.

— Ну… — отзываюсь, недовольная его логикой. — Я предполагала… Но потом решила, что вам должно быть плевать!

— Ошибаешься… — понижает голос Иван. — Мне не плевать.

— Это почему же? — Мне так хочется его позлить за то, что он меня уже два раза сначала спровоцировал на чувства, а потом оттолкнул, что я решаю не отказывать себе. — Папа лишит вас денег и регалий?

— Я тебе покажу почему… — прищуривается и снова берет мою руку.

Кладёт ее себе на пряжку ремня и скользит ниже до…

— Ооо… — краснея, я теряю дар речи.

Я абсолютный не специалист в физическом выражении мужской симпатии к женщине, но выпуклая твердость в штанах Ивана очень красноречива.

— Оля… — он выдыхает хрипло мне в губы и толкается членом в руку, которую я до сих пор почему-то не отдернула. — Что же ты мне так крышу сносишь, зараза…

Иван

Перехватываю ее за шею сзади, чтобы не вздумала отстраниться и со сдавленным стоном целую нежные, припухшие от слез губы. Дааа! Это просто охренительно! Пульс подлетает. Реальность смешивается с ночными фантазиями, разрешая творить беспредел и присваивать. Меня к чертям сносит от перевозбуждения!

Ее руки взлетают к моей груди и стискивают ткань рубашки, впиваясь коготками.

— Иван…

— Тише… тише, — я нацеловываю ее распахнутый в шоке ротик и стягиваю с плеч платье. Кожа — шёлк. Веду по ней ладонями… Такая у нас сейчас идеальная поза — просто вах! Член давит чувствительной головкой в ткань штанов. И мне хочется сорвать с девочки одежду, прогнуть и врезаться. Краш!