– Очень большое, – добавила Таня. – Слишком большое.

Тоннель всё уходил и уходил вдаль.

– Странно, что о нём никто не знает, – удивлялась Света. – Почему его до сих пор не нашли?

– Может, просто не говорят? – предположил Лёша. – Как московское Метро-два. На Ютубе было интервью с одним сталкером, который пытался туда залезть лет двадцать назад, когда это было попроще.

– Вряд ли, – возразил Андрей, прерывая его. – Тогда бы тут всё было перекрыто, и мы бы сюда не попали.

Таня присмотрелась к одному из плафонов на потолке. «А-4174».

– Тут слишком чисто, – сказала она, когда плафон остался позади. – Это не нравится мне уже целых двадцать минут, но я поняла это только сейчас.

– То есть? – переспросила её Света, оглядываясь.

Андрей пробежал лучом фонарика по стенам. Всё так же тянулись вдаль чёрные кабели, всё так же темнели под потолком навеки погасшие плафоны ламп.

– Ну, чисто. Ничего не разломано, не исписано и не повреждено, – объяснила Таня.

– Но если тут никого не было семьдесят пять лет, то здесь всё и должно сохраниться, – возразил Лёша.

– Ну-у, должно-то должно. – с сомнением протянул Андрей, понимая, о чём говорит Таня. – Но ты помнишь, как выглядел дот наверху? Лишайник, сырость, ржавый металл. А тут всё как новое.

Друзья замолчали. В темноте тоннеля слышались только их шаги. Световые круги от фонариков скользили по бетону стен.

– Всё сохранено, ничего не тронуто, – продолжил Андрей. – Как в музее.

– Или на складе, – добавила Таня.

Внезапно она замедлила шаг и повернулась к стене слева.

– Посмотрите, здесь раньше что-то было, – показала она.

– Похоже на дверь, – согласился Лёша.

Действительно, в бетонном монолите явно просматривались контуры большой заплаты, закрывающей когда-то находившийся здесь широкий дверной проём. Сверху чернела надпись «А-4165», сбоку крепился телефонный аппарат. Трубка, сброшенная с корпуса, неподвижно висела на проводе.

– Зачем его заделали? – с интересом спросила Света.

Лёша пожал плечами.

– Даже не знаю. Андрей, что думаешь?

Андрей тоже пожал плечами.

– Похоже, что здесь была дверь станции, – сказал он. – Только платформы нет. Может, там что-то ненужное. Вот, кстати, и ответ: если все остальные выходы из этого тоннеля замурованы, то понятно, почему про него никто не знает. Пройдём ещё немного?

– Только немного, – согласился Лёша. – А то нам ещё наверх подниматься.

Они прошли ещё сотню метров. Тоннель всё не кончался. Ноги у Андрея уже начали слегка уставать.

– Это действительно очень большое подземелье, – подала голос Света, когда идти в тишине стало совсем невмоготу. – Может быть, повернём назад?

Лёша потёр подбородок.

– Ну, думаю, можно, – согласился он. – В принципе мы тут всё посмотрели, так что. А нет, подождите, там что-то есть!

* * *

Это было небольшое ответвление, незаметное издалека и появившееся совершенно внезапно. Новая линия рельсов отделялась и резко сворачивала направо, через короткий коридор, в просторный зал с настежь раскрытыми воротами. Возле развилки чернела большая надпись на немецком языке, с тремя крупными восклицательными знаками в конце.

– Ничего себе! – восхищённо прокомментировал Лёша, когда друзья зашли внутрь.

Лучи фонариков скользнули по потолку и стенам. Судя по всему, это был какой-то большой, вместительный склад. Бетонный потолок и здесь выгибался гигантской дугой. Над рельсами свисали слегка тронутые ржавчиной крюки погрузочных кранов – в свете фонариков это выглядело жутко. Пугающие тени падали на штабеля ящиков вокруг. Вдалеке были видны железные бочки, выстроенные в шеренгу вдоль стены.

– Склад боеприпасов? – спросила Света.

Судя по голосу, ей не нравилось находиться в помещении, где, возможно, лежит столько взрывчатки.

– Надеюсь, что нет, – отозвался Андрей, подойдя к ближайшему штабелю и освещая фонариком буквы на ящиках. – Ничего не понятно, какие-то шифры.

Он, снова вытащив телефон из куртки, сфотографировал склад.

Лёша оглянулся и шагнул в проход между двумя штабелями.

– Много тут всего, – сказал он, приглядываясь к ящикам. – И что-то мне совсем не хочется заглядывать внутрь.

– Мне тоже, – согласилась с ним Таня.

– Света, – позвал Андрей.

– Что?

– Ты видела надпись у входа? Можешь перевести? Я там смог разобрать только слово «Ахтунг».

Друзья вернулись в небольшой коридор, соединяющий главный тоннель со складом. Слева и справа от входа на склад было по две закрытые двери. Андрей подошёл к надписи на стене и, осветив её фонариком, сфотографировал. В школе-то он учил немецкий, но одно дело – уметь сказать: «Ихь хайсе Андрей»[4], а другое – перевести надпись, состоящую наполовину из незнакомых слов. То ли дело Света.

– М-м-м, – помедлила она, дважды пробежавшись глазами по немецким словам. – Что-то вроде «Внимание! Категорически запрещается»… Как это… Ну, ходить по тоннелям… или путям… «в одиночку». Да, примерно так. Запрещается обходить тоннели в одиночку. «Минимум трое», если я правильно поняла это слово. И чтобы у патрульной группы обязательно был защитный кинжал.

– Кинжал? Защитный кинжал? – удивилась Таня. – Это как?

– Не знаю, – ответила Света, пожав плечами. – Тут не написано.

– Ну, нас как раз четверо, – одновременно с ней сказал Лёша. – Так что всё нормально. Орднунг[5]. Вот только кинжала с собой нет.

Андрей на секунду задумался: зачем патрульным, у которых наверняка с собой имелись винтовки или автоматы, брать ещё и кинжалы? От кого они хотели защищаться кинжалами? Но Лёша, направившийся к дверям сбоку, прервал эти размышления.

– Что, интересно, находится тут? – спросил он.

Рычаг подался совершенно беззвучно, и так же беззвучно открылась дверь. За ней оказалась большая казарма, похожая на ту, что в доте: такие же трёхъярусные железные койки, только аккуратно заправленные. Вдоль стены в ряд выстроились металлические шкафчики. Дверца одного из них была открыта настежь. Это мелкое проявление беспорядка почему-то показалось Андрею противоестественным.

– Одеяла даже не очень истлели, – констатировала Таня, щупая край материи. – Я бы даже сказала, совсем не истлели. Но возраст всё-таки чувствуется.

– Есть ли у одеял возраст? – спросил Андрей.

– А ты пощупай и узнаешь.

Комната за второй дверью напоминала диспетчерскую на вокзале. Небольшое помещение было почти полностью занято электрооборудованием крайне старомодного вида. Сбоку располагался какой-то пульт управления с длинными рядами лампочек и тумблеров. Стрелки измерительных приборов стояли на нуле. У противоположной стены возвышались две металлические стойки с непонятными приборами и солидная аккумуляторная батарея. Провода соединялись в толстые пучки и уходили в закрытые короба под потолком, тянущиеся вдоль вентиляционной трубы.

– Видимо, путевое хозяйство, – предположил Лёша. – Я видел такое на заброшенной жэ-дэ станции. Светофоры, семафоры…

Андрей достал телефон и два раза сфотографировал диспетчерскую. Похоже, школьный исторический проект превзойдёт всё мыслимое и немыслимое. Наверняка сюда придут историки из университета, но лавры первооткрывателей достанутся-то им.

– Может быть, нас даже по телевидению покажут? –