помешать мне дома? — продолжил Илид. — В наше мирное время от комита армии мало пользы королю.

— Значит, вы… — Шеклоз запнулся, вспомнив, что они договорились общаться без формальностей. — Значит, ты считаешь, что роспуск совета комитов никак тебя не касается?

— Я солдат, а не политик, — небрежно пожал плечами По-Сода. — Бахирон доверяет мне пост командующего армией. Что есть советник по армейским делам, что его нет — без разницы. Мое дело — вести войска и поддерживать их в нужной форме и боевой готовности. К чему эти посиделки в советах?

— Армия — это сила, которая помогает удержать власть. Неужели наш король оставит ее под твоим контролем?

— Нет. Или да. В общем, я не вникал, — с равнодушием ответил Илид, разглядывая кубок с вином. — Еще раз скажу: я солдат, а не политик. И Бахирону я всегда буду нужен как командующий. Пусть правит страной, забирает армию. В случае войны вести ее все равно буду я.

Шеклоз несколько раз мысленно повторил фразу марийца в голове, пытаясь найти хоть что-то, на чем можно было бы сыграть в свою пользу. Почти месяц назад он сблизился с Илидом. Комит армии стал часто приглашать его к себе в дом, где они долго беседовали, распивая вино. Разгадать этого человека Миму все никак не удавалось, о слабом месте он только догадывался, но рисковать не мог. А времени оставалось все меньше и меньше.

Илид По-Сода, верный полководец короля, мариец, друг и соратник Бахирона, который вел спокойную и достаточно скромную жизнь в Донкаре, имея роскошное родовое поместье в Градоме, столице провинции Мария. В Алокрии уже давно царил мир, поэтому Илид развлекался охотой, смотрами войск и истреблением разбойничьих шаек, а также проводил время со своей семьей. Но в любой момент он был готов выступить против врагов страны, следуя зову короля. Разве может такой человек иметь что-то общее с заговорщиками, желающими сменить монархию на правление совета комитов?

Нет, но он — мариец. Шеклоз улыбнулся, стараясь сделать улыбку как можно менее жуткой. Получилось это или нет — по равнодушной маске на лице Илида догадаться было невозможно.

— И гвардию тоже "пусть забирает"? — поинтересовался глава Тайной канцелярии, слегка пригубив вино.

— Нет, об этом мы с Бахироном договорились сразу же. Она остается исключительно под моим началом.

— Он согласился пойти на это?

— А что тут такого? — сказал Илид и развел руками. — Их не так уж и много, чтобы представлять реальную силу, да и в мирное для страны время совсем не важно, есть ли гвардия, нет ли ее. Да и "гвардия" — название лишь номинальное, это далеко не элита алокрийской армии. Что-то вроде почетного звания.

— Я слышал, что ты приглашаешь туда только марийцев, — как бы ненавязчиво упомянул Шеклоз.

— Не только, но их большинство.

— Почему так? — с демонстративной ленцой развивал разговор главный шпион страны.

— Я сам из Марии. Там старая семья По-Сода окружена почетом и уважением, но в остальной Алокрии мне пришлось столкнуться с пренебрежением и даже унижениями, — задумчиво произнес Илид. Маска равнодушия треснула. — Теперь я добился кое-какого успеха и признания. Возможно, дело во мне, но, скорее всего, мне просто повезло в свое время. С позволения Бахирона я создал гвардию, куда приглашал преимущественно марийцев, чтобы дать шанс молодым парням сделать себе имя, материально помочь своим семьям. Пришлось пойти на уловки, чтобы гвардия казалась действительно почетным подразделением в армии, но, кажется, мне удалось многим помочь. Ведь в Илии трудно быть марийцем…

"Вот оно".

— Да, несправедливо как-то получается, — покачав головой, согласился Шеклоз. — Я родился в Донкаре, это мой город, я илиец до глубины души, но больше всего я люблю Алокрию, всю страну без исключений. Однако в последнее время мне больно смотреть, как восток и запад страны грызутся между собой. Страна давно объединена, но она до сих пор не едина…

Увидев выражение лица комита армии, глава Тайной канцелярии остался доволен собой. Кажется, ему удалось найти то, что он так давно искал. Ответ всегда был на поверхности. Илид По-Сода — мариец. С этого и стоило начать.

— Верно, — согласился комит армии. — Поэтому-то Бахирон и решился на реформы для создания абсолютной монархии в стране. Пожалуй, только так Алокрия сможет стать единой не только своими границами, но и духом.

— Точно. И тогда вся страна будет как Илия.

— Нет, вся страна будет Алокрией.

— Уверен? — с нажимом спросил Шеклоз. — Бахирон Мур — илиец. Столица Алокрии — Донкар, он же — столица Илии. Высшие государственные чины в основном илийцы, богатейшие люди королевства — илийцы. Илийские дворяне скупают земли в Марии, где устанавливают столичные порядки, не обращая внимания на недовольство соседей-марийцев. И ты еще думаешь, что когда страна станет воистину единой под абсолютной властью короля, она не будет Илией?

Замерев, По-Сода пустым взглядом смотрел в бокал. Маска равнодушия с грохотом осыпалась с его лица. Шеклоз попал точно в цель. Но в шаге от успеха надо быть особо осторожным, поэтому он сбавил тон.

— С Евой все понятно, там смешанное население, у которого отсутствует какое-либо собственное мнение, — рассуждал вслух глава Тайной канцелярии. — Но что будет с Марией? Меня в последнее время очень привлекает эта провинция своей тягой к свободе, нравами и традициями. Дворянство, представленное там старыми семьями, как вы их называете, совсем не такое как в Илии. Представителей старых семей уважают, потому что они действительно достойные люди. В Илии же дворянство можно купить, и чаще всего это делается, чтобы еще больше разбогатеть, обзаведясь нужными связями в высшем свете, или чтобы просто упиваться потоком лести в свой адрес ото всех, кто ниже тебя. Жаль будет, если эта волна лицемерия накроет Марию…

Илид поставил опустошенный бокал на стол. К нему подбежала его бойкая дочка, что-то быстро щебеча про ленты и их узлы на платьях, которым ее научили подружки. Миса заглянула в лицо отца и испуганно отшатнулась, увидев его таким, каким никогда прежде не видела. Он как-то резко постарел, а в его глазах поселилась объемная и плотная пустота. Покраснев, она извинилась, сделала быстрый легкий реверанс Шеклозу, который с улыбкой кивнул ей в ответ, и упорхнула на второй этаж, откуда доносился негромкий девичий смех.

— А рабство? — зевнув, продолжил Мим. — Ох, прошу прощения, меня что-то разморило с такого изысканного вина. Так вот, рабство. Это немного грубое слово, доставшееся нам от предков, ведь так называемые рабы в Илии считаются практически членами семьи. Хозяева о них заботятся, кормят и одевают, предоставляют жилье. Ведь какой может быть работник