- Твоя правда… - она закинула удочку. – А про твоего брата. Боюсь, я была слишком занята собой. Я знаю, что мама разговаривала с Вихо… спрашивала его про что-то.

Она нахмурилась.

- Говорила, чтобы не ходил к усадьбе ночью… тебе бы с нею побеседовать.

Обязательно.

- Только вряд ли она скажет правду, - Уна уставилась на поплавок, с которым играло море. – Она отлично врет. Даже мне иногда хочется ей верить.

Томас зачерпнул песок, смешанный с пеплом, черный и вязкий. Он сжал в кулаке, закрыл глаза… вот костер.

Был костер.

И ветер был. С моря дул, а потому у Берта далеко не сразу получилось разжечь огонь. Он то наклонялся, ворочал камни, пытаясь из них соорудить стену, которая бы защитила огонь, то отстранялся, повторяя под нос слова, которые повторять не стоило.

Встряхивал головой.

Шипел.

И складывал гору из щепок и стружки, которую принес с собой. А Томас сидел. Да, вот на том камне, который облюбовала Уна, и сидел. Он хотел было сказать, что огонь не так уж и нужен, что ночь теплая и ветер тоже, так зачем мучиться? Но поймав взгляд брата промолчал.

А потом у Берта получилось. И огонь, зародившийся в клочках бумаги и сухого мха, добрался до щепок и стружки, вытянулся, пробуя на прочность тонкие ветки. Он сожрал их быстро, и Берт сунул в костер поленце. Затем и другое.

Дрова он принес заранее.

А может, они всегда были здесь, в укромном уголке меж камнями.

- Вот так лучше… - голос брата донесся издалека. – Мелкий, слезай. Или ты оттуда рыбачить собираешься?

Томас сполз, но как-то неловко, по острому краю камня, который полоснул по рубашке и боку.

- Аккуратней, - Берт сплюнул под ноги. – А то мамка орать станет, если подерешься. В кого ты такой неуклюжий?

Он теперь говорил почти как отец.

- Я нормальный.

Удочки Берт свои не дал. Но у Томаса тоже имелась парочка, пусть и не таких красивых, но он сам выбирал гибкую лозу на удилище, а леску снял с отцовской старой, которую отыскал на чердаке. Там же и поплавок нашелся, и крючки. Последние, правда, пришлось чистить от ржавчины, и пока чистил, все пальцы исколол. Но это ж мелочь.

Он не девчонка, чтобы на такое внимание обращать.

Томас и червей накопал. И теперь пытался насадить одного, особо толстого. А Берт наблюдал, этак, снисходительно, всем видом своим показывая, что другого и не ждал. Что зря он вообще на уговоры поддался. Мелкому место не на Драконьих камнях.

- Крепче держи, - он опять сплюнул.

У Берта выпала пара нижних зубов, и он очень гордился дырой, через которую было удобно сплевывать.

Томас попытался перехватить червя, но собственные руки стали вдруг непослушными.

- Дети, - этот голос заставил вздрогнуть и червь выскользнул из пальцев, плюхнулся на песок. – Детям ночью не спится?

Этот голос был вкрадчивым и мягким. Но Берт подобрался.

- У меня револьвер есть! – сказал он в темноту.

- Надо же, - мистер Эшби вступил в круг света, и страх моментально исчез. А Томас даже выругаться себе позволил. Мысленно. – Это весьма неосмотрительно со стороны ваших родителей.

- Чего вам надо?

Берт тоже выдохнул. Тогда, много лет тому, он казался  Томасу воплощением невозмутимости, а выходит, что и ему бывало страшно.

- Ничего. Просто гуляю.

Сейчас мистер Эшби выглядел обыкновенно. Для себя, само собой. Черный костюм. Черный котелок. Белая рубашка. И запонки, которые поблескивали отраженным светом.

Галстук.

А главное, что выглядит так, будто не по камням пробирался, но по дороге шел, а то и вовсе не шел, летел над этой дорогой. Одежда чистая, опрятная.

- Увидел свет. Решил посмотреть, кто занял мое любимое место.

- Оно не ваше, - грубить Берт не рискнул, но и радости он явно не испытывал. – Оно общее.

- Общее, - спокойно согласился мистер Эшби. – И в то же время мое. Это особое место… когда-то, давным-давно, здесь человек впервые заглянул в  глаза дракону.

- Ага…

Берт явно не был настроен на разговор. А Томас чувствовал себя виноватым, хотя определенно не понимал, в чем именно его вина.

- Человек хотел лишь, чтобы война между крылатым народом и людьми прекратилась, ведь людей много и драконов рано или поздно истребили бы. А с ними из мира ушла бы магия, как уходит сейчас, - мистер Эшби смотрел в огонь. И отблески пламени делали его лицо другим. Более… острым, что ли? – У него получилось заключить перемирие, хотя и цену он заплатил немалую. Впрочем, вряд ли вам это интересно.

Он отряхнулся и сказал:

- Поверьте моему опыту, рыбалки сегодня не будет.

- Это почему?

- Скоро ветер усилится. И волны будут такими, что оставаться на берегу просто-напросто опасно. Идите домой.

Берт хотел было возразить и, будь это не мистер Эшби, возразил бы.

- Завтра будет спокойная ночь, - Эшби отвернулся от огня. – Но если вам нечем заняться этой ночью, приглашаю в гости… у меня найдется, что показать. Верно, Томас?

И Томас кивнул.

А Берт, сворачивая удочку, сказал:

- Мы лучше домой. Верно, Томас?

- Как скажете, - мистер Эшби развернулся. – В мое время, правда, дети были куда более любопытны. Их не испугало бы небольшое ночное приключение.

- Я не боюсь.

А вот у Томаса руки дрожали.

- Нет, конечно. Я знаю, что ты храбр и благоразумен, но в то же время… смотри, какая луна.

Полная. Круглая. С легкой желтизной по краю. И луна эта отражается в водах, будто придавливает их своей тяжестью. А ветер крепчает. Он норовит поднять волну за волной и гонит их, спешит накрыть узкую полоску земли.

- В такие ночи возвращаются  призраки.

- Призраков не бывает.

- Ты не прав, мальчик, - как-то печально произнес мистер Эшби. – У каждого со временем появляются собственные призраки, которые изрядно мешают жить. А в такие ночи леди Патриция возвращается, чтобы проверить свои розы. Когда-то она очень любила их…

Костер почти погас.

И ветер спешил дотянуться до пепла, поднять его, рассыпать мелким крошевом.

- Ее видел не только я. Но если вы не верите, то вполне можете взглянуть. Мое приглашение все еще в силе…

Мистер Эшби ушел.

А Томас остался. И Берт тоже. Он стоял, сжимая удочки, глядя в темноту, не способный решить, что же ему делать: домой возвращаться или наведаться в старую усадьбу. Призраки… никто в школе не мог бы сказать, что видел призрака.