- Никто из ваших сиделок не задерживался надолго.

Ник поморщился, а небо на плечах Милдред стало тяжелее.

- Изначально я не возражал против визитов в город. Я понимал, что нормальным людям тяжело переносить уединение. Что общение необходимо, а в доме особо и не с кем… миссис Фильчер всецело занята Зои. Ма Спок имеет дурное обыкновение ставить себя выше. Мне же просто некогда.

- Им рассказывали всякую чушь. Про драконов и девственниц, которых им скармливают, - вмешалась мисс Уильямс.

Она встала и ровным шагом подошла к доске, смахнула пыльной тряпкой остатки мела, не столько потому, что доска нуждалась в ее внимании, сколько из стремления себя занять.

- Сперва, конечно, это кажется именно тем, чем и является, глупостью. Но когда эту глупость повторяют снова и снова, раз за разом… когда люди, которые в остальном кажутся вполне адекватными, нашептывают, что дом проклят, и хозяин его, и его супруга, и даже кошки…

- Кошек у меня нет, - уточнил Эшби.

- Поэтому и нет, что прокляты, - тряпку мисс Уильямс стряхнула. – Когда тебе постоянно повторяют, что, оставшись в этом доме, ты непременно умрешь, то поневоле возникают сомнения. А сомнения перерастают в уверенность. Наш разум устроен так, что мы с легкостью создаем себе чудовищ.

- Больше полугода никто не выдерживал.

- А к старым историям добавились новые, про пропавших без вести сиделок, - мисс Уильямс аккуратно сложила тряпку, повесив ее на особый крючок. – Хотя многие после писали Нику, выражая сожаление, что были столь… неосмотрительно суеверны.

- Я положил очень хорошую зарплату.

- И не только. Ник весьма добрый хозяин. И рекомендации давал отменные, несмотря на… обстоятельства…

- То есть, других пропавших нет?

- Не знаю, - Ник покачал головой. – Не возьмусь сказать, но… кто-то да, писал. Дважды ко мне обращались из агентства с просьбой подтвердить рекомендацию.

И значит, женщины устраивались на новое место. То есть, были вполне себе живы.

- С Келли мы договорились, что она приедет после Рождества.

- Это такая, темненькая? – мисс Уильямс взялась перекладывать мел в коробке. – Она показалась мне весьма здравомыслящей женщиной.

- Да. И сестру привезти обещала, так что закрою обе смены. Сейчас я запрещаю сиделкам покидать дом. Поймите, я устал оказываться в ситуации, когда меня ставят в известность, что больше не хотят работать. Ни за двойную, ни за тройную цену. И когда я вынужден бросать все, отправляться в Тампеску и искать кого-то, кто может быть рядом с Зои.

Он положил руки ладонями вниз. Длинные ровные пальцы. Сильные. Он ведь хирург и, по отзывам, весьма неплохой.

- Почему вы просто не подыщете ей место в больнице? Разве так не было бы проще?

Ник закрыл глаза.

Небо навалилось всей тяжестью, того и гляди раздавит.

Милдред пришлось сделать над собой усилие. Дышать. Вдох. И выдох. Расслабиться. Сопротивление бесполезно, но разум гибок. Выдержит.

- Было бы, - глухо ответил Ник. – И я пытался… смотрел… я выбрал несколько клиник. Я мог бы купить каждую. Или построить отдельное крыло, где все было бы ориентировано под нужды Зои. Но когда я в первый раз заговорил об этом, миссис Фильчер сказала, что я просто хочу избавиться от нее. Что… я клялся в любви, а разве это любовь?

Милдред понятия не имела, что такое любовь.

Наверное, к счастью.

- То есть, возражала она?

- Да.

- А вы…

- Решил, что не хочу спорить. И да, в ее словах была своя правда. К тому же, Зои становилось легче… иногда. Я еще надеялся, что… она поправится.

Ложь.

Как когтем по стеклу. И от этой лжи перехватывает дыхание. А Эшби поворачивается и смотрит долгим тяжелым взглядом, под которым Милдред ощущает себя ничтожной.

Ей хочется спрятаться. Залезть под парту. Свернуться калачиком и закрыть уши и глаза. Сидеть. Не шевелясь, дыша через раз в надежде, что это чудовище уйдет.

- Извините, - губы чудовища растягиваются в улыбке. – Иногда мне тяжело контролировать это.

- Это? – Лука делает всего шаг и ладони его ложатся на плечи Милдред. Прикосновение возвращает ее уверенность себе. Пусть страх не уходит, но Милдред хотя бы может справиться с ним.

А колени дрожат.

И руки.

Она сжимает кулаки, пытаясь скрыть эту дрожь.

- Родовая особенность. Скажем так… мой род обладает весьма своеобразной магией, которая появилась из слияния крови белого мага и айоха. Я не берусь сказать, что здесь правда, а что – фантазия, но… некоторые вещи столь очевидны, что игнорировать их сложно. Я не менталист. Не в том плане, что способен прочесть другого. Но вот воздействовать вполне могу, и происходит это вне зависимости от моего желания. Отчасти поэтому и предпочитаю вести уединенный  образ жизни. Меньше проблем создает… так значит, та девушка… Марта, она действительно исчезла?

- Вероятнее всего.

Низкий голос Луки пробирал до костей. И уносил чужое воздействие.

- Последнее место, где удалось ее отыскать, ваш дом. Она попала в него из больницы в Тампеске, куда больше не возвращалась.

Кивок.

- Украшение она бы не забыла, верно? Если ей важны были деньги, то украшение с сапфиром она бы не оставила. Да и сама… я ведь ни о чем не догадывался.

Чудовище расплылось в кривоватой улыбке.

- Меня редко пытаются обмануть. Она мне была симпатична… просто симпатична… и должна была понять это. А если она имела дело с мужчинами, то знала, как перевести симпатию в нечто большее.

И куда более выгодное.

Достаточно ли этого, чтобы убить? Чудовище, оно ведь есть, оно прячется внутри милого паренька. Оно… могло ли узнать то, что ему рассказывают сейчас?

И оскорбиться.

Убить.

Оставив при этом нить, которая связывает его с жертвой?  Ладно, остальные, но про Марту Брат не знал никто. К чему вытаскивать на свет божий еще и эту историю? Ведь достаточно было просто спрятать украшение. Уна ведь не забыла отдать его.

Она не хотела отдавать.

И промолчала бы, что вообще видела.

- Да, - Ник все-таки солгал, что не умеет слышать других людей, иначе почему он уставился на Милдред пожелтевшими глазами. – Мой предок убил бы за такое. Но я – не он.

Лука ему верит.

Почему бы и не поверить хорошему человеку? А чутье вопреки здравому смыслу нашептывает, что парень и вправду неплох.

Может, не свят.

Да где святых искать-то? Сам Лука вот далеко не свят. Так что ж теперь?