Уже через пять секунд безмолвного обдумывания один из редакционных работников взял слово и обратился к остальным с вопросом: «А что это, собственно, такое?» В ответ на эту реплику две дюжины работников лишь пожали плечами. От изгиба переплета выделялся некий предмет, который можно было принять за широкий наконечник импозантного микрофона. И еще один, напоминавший чудовищное колено в чулке-сеточке. Выразительная нижняя часть объекта вынуждала наблюдателя угадать, чтобы это могло быть: колыбель? весы? ванна? корыто?

Наконец среди журналистов выискался эксперт, давший понять, что «это такой дизайн». Кто-то из скептиков возразил: «Это стиль такой «чево это»?» Да, великолепно! Отличная идея! Наконец-то нашлось достойное общее понятие для утративших всякий смысл и цель икон нашего времени, в котором под видом невинной эстетической игры ликвидировано самое чувство вкуса. Так и назовем это явление: «дизайн в духе «чевоэто»». Под него можно протащить все что угодно. (Впрочем, как мы потом установили позже, на обложке все-таки был изображен стул.)

Остальная часть Австрии не в силах поверить: на нас в Вене зима обрушилась внезапным снегопадом. Когда не выпадает снега, зима стоит, и нас это вгоняет в меланхолию, потому что на улице безумно холодно. Когда снег идет, мы говорим «зима выпала». Все остальное останавливается. И мы радуемся нетипичному поведению природы.

Вчера шел снег, и вот как это было. Утром просыпаемся от того, что привратник скребет асфальт лопатой. На оконное стекло налипло что-то белое. По радио они говорят о том, что и так очевидно – снега выпало до трех сантиметров, и чтобы мы не нервничали и ни в коем случае не пользовались личным транспортом. Мы не по-доброму ухмыляемся.

Машинам досталось от снегопада больше всего, и снежную шапку приходится поровну раскидать на рядом стоящие соседские автомобили. Если гудок работает, то можно отправляться. Если удастся сдвинуть машину с места, то дальше она как-нибудь пойдет. Чисто для психологии: каждый пройденный метр – это триумф. Каждый удачный поворот делает новичков зрелыми водителями.

И вот мы на рабочем месте. Нам есть что рассказать коллегам. (Не сделай мы этого, придется многое выслушать о себе со стороны.) Придя в офис, мы делаем себе кофе и свирепо смотрим в окно. Проклятие: снегопад прекратился. А тот, что выпал, стал уседать. Ситуация нормализуется. Одно только это делает зиму невыносимой.

Завтра придут колядовщики, эти переодетые выклянчиватели подарков, уполномоченные представители святых волхвов. Завидев их, Томас прячется в свое укрытие. И мы охотно расскажем почему.

Томасу было семь. Мы оставили его одного дома, и пока нас не было, в дверь позвонили. Тогда он боялся только привидений, но те пролезли бы и в дверную щелку. Поэтому он открыл. На пороге толпились пятеро типов в карнавальных нарядах. Внезапно они стали молиться, а затем затянули церковное песнопение. Томас был достаточно вежлив, чтобы терпеливо подождать. Когда больше ничего не последовало, он закрыл дверь. Вот тут и начался настоящий террор. Парни не ушли и в подтверждение стали звонить в дверь с короткими интервалами. Томас занервничал, опять открыл и спросил, чего они добиваются. «Щедрых даров!»

Томас долго раздумывал, прежде чем его посетила идея. Он сбегал на кухню и по возвращении что-то сунул каждому в руку. Их лиц он никогда не забудет. И сегодня еще, едва завидев колядовщиков, он спешит в укрытие. Он опасается, что они пошлют ему обратно сырые яйца.

Стали бы вы искать в интернете магазин, торгующий антиквариатом? Вот именно. И наоборот, ни один нормальный человек не стал бы рассчитывать на успешную торговлю старыми вещами на своей странице в Сети. Тем не менее один такой магазин мы нашли.

В информационном листке, распространявшемся в среде антикваров, было отважно заявлено, что «продавцы антиквариата не остались в стороне от активного использования данного коммуникативного средства». «На информационном сайте мы сделали представление – кто мы такие, в чем наши преимущества и что мы являемся подлинными специалистами по освобождению помещений от старых вещей». О последнем было бы неблагоразумно умолчать.

И все-таки нельзя не отметить здоровое дистанцирование этой организации от компьютерной техники. В частности, они пишут: «Наши коллеги, имеющие свою домашнюю страницу в интернете, могут перейти на наш сайт по ссылке». Или (следуя слогану «моя домашняя страница – моя крепость»): «Отдельные коллеги должны самостоятельно позаботиться о создании своей собственной домашней страницы, самостоятельно ее оплачивать и обслуживать». Нельзя не заметить и некоторую робость организаторов перед публичностью: «Правом доступа на нашу домашнюю страницу наделена только коллегиальный секретарь, фрейлейн Гроисс. Эта мера предосторожности призвана гарантировать, что никто не сможет воспользоваться страницей в корыстных целях». Если данная информация вас заинтересовала, попробуйте связаться с секретарем по адресу www.alwaren.wkw.tit.

Возможно, фрейлейн Гроисс в виде исключения и допустит вас на страницу сообщества.

Читательницу Анну С. вызывают в школу. Ее одиннадцатилетний сын Тобиас показал дневник, где его учительница по географии сделала запись: «Тобиас во время урока посылает эсэмэски двусмысленного содержания. Прошу вас прийти на беседу в мои приемные часы». Анна решила подготовиться и поинтересовалась у сына, что он такого пишет на уроках географии, если они кажутся ему слишком длинными. «Ээ, ничего такого, – промямлил он, – только про училку». Его щеки при этом залились невинным розовым цветом. «Как-как?» – строго переспросила мать (ее австрийское «вас» (что) прозвучало почти как «фас!»). «Ну, что она классно выглядит». – «Что значит «классно выглядит»?» – «Ну, что она красивая». – «Ты так и написал «красивая»?» – «Нет». – «А как?» – «Секси». – «СЕКСИ?!» – взвизгнула мать. – «Мегасекси, – поправил сын (откашлявшись). – Ультрамегасекси. Ладно, в общем, это без разницы. Географичка ультрамегасексихекси». – «Ты в своем уме?» – удивилась мать. «Но это так», – упрямился сын.

Вот она, просвещенная скороспелая юность! Мы в свое время тупо пускали бумажные самолетики, стреляли бумажными пульками с помощью резинки, натянутой на два пальца, и плевались друг в друга через пластмассовые трубочки.

PS. Чтобы освободить Анну от неприятной повинности, сходить к учительнице по географии добровольно вызвался отец Томаса.

Любой интересующийся культурой, по-видимому, знает, что в настоящее время по телевизору идет гамбургский шестисерийный фильм с рекламными вставками известных австриек. Соня: «Я не смущаюсь, когда приходится показывать свое тело». Кирхбергер[64] мы знаем как актрису, мастерство которой прибавляется час от часу, в первую очередь по ее еженедельным появлениям во множестве иллюстрированных журналов в смелых декольте. Юлия: «Меня возбуждают экстремальные поступки». Штембергер[65] убеждена в художественной ценности телесной красоты. Самое время представить ее широкой зрительской аудитории в роли стриптизерши.