Поздних гостей уже ждали. Распахнулись дощатые ворота, впуская автобус. Хутор представлял собой единоличное домовладение с приземистой хатой, курятником, кучкой сараюшек. Участок окружал забор. Глухо рычали собаки, привязанные к будкам.

Хозяин, угрюмый колченогий мужик пенсионного возраста, действительно ни о чем не спрашивал гостей. Он закрыл ворота, шикнул на собак, изобразил скупой приглашающий жест и, прихрамывая, подался к дому. Солдаты, озираясь, потянулись следом за ним.

– Да быстрее вы, бойцы! – поторапливал товарищей капитан Новиков. – Бредете, как по медленному Интернету.

Большого достатка в доме не отмечалось. В горнице обнаружилась такая же хромоногая особа женского пола, которая при виде вооруженных людей быстро испарилась на свою половину. Майор о чем-то пошептался с хозяином. Оба остались довольны переговорами. Мужик исчез вслед за женщиной.

Воронов поманил Вадима и сообщил:

– Все в порядке, капитан, чужаков сегодня не было. Этому доброму самаритянину можно доверять. Гости сюда, как правило, не захаживают. Распределяй людей по двум комнатам. Выставляй охранение – одного за периметр, другого на крыльцо. Менять караул через два часа. Спать на полу – ничего, не баре. Пару одеял и кое-какие тряпки хозяин даст. По двору не болтаться. Справить нужду, и на боковую.

– Понял, товарищ майор, – заявил Вадим.

– Это не все. Мы в трех километрах от объекта. Направление ты знаешь. Кратковременный отдых, больше не позволю. Заложников могут ликвидировать. Три часа на сон. В два ночи приказываю провести разведку местности. Возьми тех, которых считаешь самыми пригодными для такой работы. Чтобы ни одна живая душа вас не увидела! Осмотреть объект и доложить. Инициативу без доклада не проявлять. По итогам раскинуть мозгами. Хотелось бы закончить операцию до рассвета. Вертолет вылетит из Славгорода, контролируемого ополчением, доберется до нужного квадрата за полтора часа. Если пойдем на бреющем, нас не перехватят.

– Сделаем, товарищ майор. – Вадим улыбнулся и спросил: – Что, Павел Филиппович, возрождаем детско-юношескую игру «Зарница»?

– Только без детства! – Майор поморщился. – Или что у вас там в задницах играет? Вперед, капитан. Выставить посты и спать.

Люди в свете фонарей и сотовых телефонов отходили ко сну. Кто-то шутил, мол, надеваем вечерние туалеты. Прапорщик Рома Данилевский, напевая «…голова обвязана, кровь на рукаве…», сматывал со лба фиктивную повязку.

– На фиг она нужна? – бормотал он, пряча скомканный бинт в вещевой мешок. – Все равно наша медицина лечить пока не умеет.

Три часа пролетели, как реактивный снаряд. В два часа ночи Архипов поднял семерых товарищей, приказал им собираться и строиться. Они стояли в тусклом свете керосиновой лампы, заправляли обмундирование, подавляя зевоту.

Молодой прапорщик Данилевский машинально ощупывал голову, забыв, что повязку он уже снял. Зевал с закрытым ртом – настоящее искусство! – усатый старлей Кротов. Хлопал глазами, удивляясь, почему попал в эту компанию, сержант-контрактник Елисеев. Прапорщики Цымбал и Полянский уже пришли в себя, выжидающе таращились на капитана. Подтянулся старший лейтенант Ершевич, обладающий множеством других полезных навыков помимо чисто шоферских. Последним в строй встал лейтенант Макаров и осоловело уставился на Вадима, застегивая штаны.

– Вот и славно, – резюмировал Вадим. – Не хочу вас пугать масштабами бедствия, но для всех присутствующих утро уже наступило. Пойдете со мной в разведку.

– Это вопрос, товарищ капитан? – насторожился Макаров.

– Это приказ, – отрезал Вадим. – Выступаем через пять минут. Проверить рации. Из оружия только ножи и автоматы. Слушай вводную!..

Через несколько минут группа из восьми человек просочилась за калитку и растворилась в лесу. Бойцы маскировались на ходу, облепляя себя листвой и мелкими ветками. Эти люди умели передвигаться бесшумно. Лишь иногда поскрипывал бурелом, нормальный звук ночного леса.

Призраки скользили по ночному воздуху, застывали за деревьями, вслушивались, двигались дальше. Карта местности застыла перед глазами Архипова. Группа представлялась на ней светящейся точкой, идущей по кратчайшему пути.

Примерно через километр спецназовцы пересекли проселочную дорогу, петляющую вдоль опушки. Они перебегали через нее попарно, ныряли в высокую траву. Пахучий луг между лесными массивами бойцы преодолели на максимальной скорости, чтобы не торчать на открытом месте.

Снова лес, который постепенно разрежался, кругом стояли сосны, упруго прогибалась трава под ногами. Бойцы шли молча, держа ориентир на командира. Они опять оказались на дороге, довольно широкой, накатанной. Судя по всему, она и вела в бывший лагерь «Дубравушка».

Дорога была накатанной, в грунте отпечатался свежий протектор. Разведчики перебежали ее, но углубляться в лес не стали, двинулись колонной по одному вдоль опушки. Впереди раздавался невнятный шум, мглистые отблески плясали по деревьям.

Бойцам пришлось сместиться в глубину леса. Полянский, идущий в авангарде, передал по цепочке сигнал тревоги. Бойцы пригнулись, побежали за деревья, залегли. Звук мотора становился громче, свет фар прорезал сумрак, и по дороге в направлении лагеря проехал небольшой крытый грузовик.

Спецназовцы лежали и слушали. Объект находился поблизости. Разошлись ворота, раздавались отрывистые мужские голоса. Грузовик заехал на территорию, немного порычал и затих. Вернулась звенящая тишина, разбавляемая ночными шорохами и бормотанием полуночных птиц.

Разведчики двинулись дальше и через несколько минут уперлись в ограду из колючей проволоки. Такая вот находка представляла немалый интерес. Значит, за оградой не просто бывший оздоровительный лагерь, где боевики временно содержат заложников, а нечто серьезнее, тщательно охраняемое.

Новость пошла по цепочке. Спецназовцы подползали, дивились на странную ограду. Преодолеть ее не составляло труда, но это привело бы к нежелательным последствиям. Лихая атака на объект исключалась. Вызволить из плена двадцать человек – дело не самое простое и быстрое.

Напряжения на колючке не было, если судить по отсутствию изоляторов и прочих характерных примет. Но сигнализация тут могла стоять. Замаскировать в лесу аппаратуру совсем не сложно. Да и кусты вблизи ограды были вырублены, что не могло не напрягать бойцов.

Вадим отдал приказ отползти, потом шепотом велел Ершевичу разведать обстановку вблизи ворот.

– Есть! – откликнулся тот и по-пластунски двинулся к дороге.

Он отсутствовал минут восемь, после чего вернулся и доложил: у дороги колючая изгородь переходит в забор. В нем глухие ворота. За ними несколько человек, оснащены стрелковым оружием и средствами связи. Людям с улицы, надо полагать, тут не рады. Рва с крокодилами не отмечено. Захватить КПП – пара пустяков, но впереди при этом возникает полная неизвестность.

Спецназовцам пришлось застыть, притвориться пеньками. Послышалось глухое покашливание, и за колючей оградой обрисовались два нечетких силуэта. Часовые, глухо переговариваясь, прошли по тропке вдоль забора и растворились во мгле. Плечистые, кряжистые – это были не дохлые солдаты срочной службы, насильно загнанные в армию.