Дурные предчувствия забирались в голову Архипова. Поставить глушитель помех на такой большой район заинтересованные лица не могли. Да и в чем смысл, если хочешь устроить засаду? Беда состояла в том, что все до единого средства связи у людей Воронова были просто-напросто выключены.

Шершавый ком пополз по пищеводу капитана. В первый момент Вадим был просто дезориентирован, хватался то за рацию, то за мобильник.

«Засада! Засада! – простучало у него в голове. – Но почему же с нами ничего не происходит?»

– Рассредоточиться! – приказал он. – Полянский – в лес. Сигнал опасности – двойная кукушка. Елисеев, держишь правый фланг, Данилевский – левый. Ершевич, Цымбал – наблюдать за лагерем. Макаров, Кротов – пулей на хутор. Выясните, что там стряслось. Да не светиться и рядом не идти. В случае засады сигнал шумовой гранатой. Уж постарайтесь успеть ею воспользоваться. Дорожка проторена, через двадцать минут вы должны быть на хуторе. Выполнять!

Ожидание было мучительнее, чем самый страшный бой. Он грыз спичку, не замечая, что сунул ее в рот вместе с серой. В «Дубравушке» воцарилась гробовая тишина. Едва виднелись силуэты охранников, кто-то изредка проходил по двору. Чувство, что к отряду подкрадывается неприятель, не работало, но легче капитану не становилось. Через двадцать минут Макаров и Кротов на связь не вышли, и ожидание превратилось в каторгу.

– Эх, тяжела жизнь российского спецназа в лесах Украины, – сдавленно пошутил Ершевич, вертящийся как на иголках. – Вадим, и почему мы план «Б» не проработали?

Еще через восемь минут переговорное устройство ожило и забухтело взволнованным голосом лейтенанта Макарова:

– Товарищ капитан, наши в засаду попали! Мы с Кротовым были на хуторе, здесь нет никого… вернее, почти никого. Только женщина, Анастасия Павловна, в погребе пряталась. Она испугана, но с головой все в порядке. Мы ушли, а минут через тридцать хутор подвергся нашествию. Налетели внезапно, десятка два. Это, похоже, украинский спецназ. Они неплохо подготовлены, скрутили нашего часового, навалились на спящих. Подробности неизвестны, женщина успела спрятаться. Всех наших связали и увезли, а также ее брата… ну, это тот мужик, который нас встретил. «Двухсотых» вроде не было, все живы, даже часовой. Засаду на хуторе не оставили, все чисто. Мы не понимаем, почему так. Факт, нас ждали, товарищ капитан. Не сразу вычислили местоположение, но как-то добрались. Может, решили, что Воронов и шестеро наших – весь отряд, других нет? Но ведь выпытают, узнают. Может, не сразу, но проведают обязательно. Товарищ капитан, наше руководство лопухнулось. Заложники из конвоя служат приманкой для спецназа.

Вадим уже все понял. Олигарх Грабовский не дурак. События на блокпосту у Холмодола подтверждают, что россияне раскрыли его планы. Значит, они наверняка в курсе, куда повезли заложников. Устроить засаду, захватить отряд в качестве моральной компенсации за провал под Холмодолом, а потом раздуть историю про скрытое российское вторжение.

Но почему в округе так тихо? Засада в лагере, а не в лесу? Или таковой вообще нет? Может, Макаров прав? Люди Грабовского посчитали всем отрядом семерых спецназовцев, захваченных на хуторе?

– Возвращайтесь! – проворчал Вадим. – Давайте побыстрее.

Он не имел права жертвовать остатками группы, но и проиграть не мог. Слишком много стояло на кону.

Отряд сменил позицию, переместился ближе к дороге. Макаров с Кротовым добрались благополучно. Они перебежали проезжую часть, нырнули в траву и через несколько секунд соединились со своими.

– Товарищ капитан, Вадим! – возбужденно прошептал Виталик Макаров. – В «Дубравушку», похоже, машина идет. Мы видели фары за деревьями. Она еще далеко, но через пару минут будет здесь. Мы тут с Кротовым грешным делом подумали…

Вадим и сам подумал о том же. Не лучшее дело – принимать решение под воздействием случайных обстоятельств, не имея времени на оценку обстановки. Но он уже распорядился и первым бросился исполнять собственное приказание! Группа, растянувшись в цепь, смещалась к дороге. Машина еще не вывернула из-за поворота, где-то гудела.

Вадим бежал по обочине к изгибу дороги, выстраивая в голове скороспелый план. При этом он нащупывал «ПМ» в кобуре под камуфляжной курткой, а в подсумке – глушитель к нему, хранимый отдельно от магазинов. Остальные летели за ним, потом начали отваливаться за обочину, прятаться в траве.

Прыгать за поворот уже было опасно. Вадим нырнул за куст у дороги и молниеносно оценил ситуацию. В округе темень, на виду лишь короткий отрезок трассы до следующего поворота, а там прямой пролет до лагеря. На воротах ничего не услышат. Акустики в лесу никакой, деревья и кустарники хорошо глушат звуки.

Капитан повалился на спину и принялся лихорадочно накручивать глушитель. Он оттянул затвор в тот момент, когда из-за поворота вывернул грузовой «Урал» с брезентовым тентом. Мертвецов увезли на другой машине, но роли это уже не играло. Двигатель рычал – никто не услышит хлопок. Когда машина поравнялась с ним, Вадим привстал и с двух рук, почти в упор, произвел выстрел в переднее колесо. Не дожидаясь эффекта, он бросился в канаву и затаился.

Эффект последовал незамедлительно. Порванное колесо спустило воздух. Машину затрясло, потащило в сторону. Она, сильно виляя, проехала несколько метров, потом водитель выжал тормоз. Стальная громадина остановилась, едва не залетев в кювет.

Водитель выдал порцию отборного мата, распахнул дверцу и спрыгнул на землю. Этот долговязый, неряшливо одетый воин зажег фонарик и разглядывал несчастье, свалившееся на его голову. Зажегся фонарик. Мат стал громче, живописнее. В густом словесном потоке было лишь одно относительно приличное слово – «охренительно». Резина протектора представляла жалкое зрелище. Машина перекосилась.

Отогнулся брезент кузова, оттуда высунулись две недовольные физиономии.

– Димон, что?.. – Других людей в кузове, похоже, не было.

В ответ последовала очередная порция отборной брани. Двое военнослужащих спрыгнули на землю и уставились на пробитое колесо как бараны на новые ворота.

– Здравствуйте, я ваша тетя. Димон, ты на хрена это сделал? – изрек один из них. – Пилот-одиночка, блин!

– А при чем тут я? – возмутился водитель. – Я еле тащился!

– Нет, это мы, – изрек второй. – Так что, Димон, толкать до КПП будем или колесо менять?

– Вываливай его! – буркнул незадачливый водила и потащился за домкратом.

Военные выбросили из кузова запасное колесо и установили его всей компанией, мешая друг другу. Испорченное они отправили в канаву своим ходом. К счастью, ни один боец российского спецназа при этом не пострадал – все успели расползтись. Бойцы ждали. Глупо было бы начинать раньше времени. Не самим же потом ставить это чертово колесо! Военные закончили работу, тяжело дышали.

– Поехали, Димон, – сказал сослуживец водителя. – Или для смеха еще чего-нибудь проткнем?

Из ночного марева как из параллельного пространства возникли смазанные тени. Военные, не успев ничего осознать, задергались, когда стальные удавки сжали им шеи. До греха спецназовцы дело не доводили, впрочем, вовсе не из жалости. Двое отключились, а третий – тот самый водитель в звании младшего сержанта – дергался словно в агонии, жадно хватал ртом воздух.