– Мы все монстры, – заметил Том, когда Ханна одним залпом опустошила бокал.

– Правда, святая правда, – с улыбкой отозвалась она.

– Что отмечаем? – спросил Малкольм, вернувшись из подсобки. Следы недавних эмоций полностью скрыла фирменная язвительная улыбка.

Том посмотрел на Ханну, беззвучно умоляя ее не болтать. Та подмигнула ему и сказала:

– У Тома новая работа!

– Поздравляю, черт подери! – воскликнул Малкольм, подошел ближе и пожал Тому руку. – Налей мне тоже шампанского.

Дочь послушалась, Малкольм поднял свой бокал и улыбнулся Тому.

– За новые должности, новые стрижки, за татухи, которые прячутся от начальства, но остаются на месте.

Ханна подняла отцу рукав, обнажив чуть побледневшую надпись на плече, гласящую «На хуй командира».

– Вот это класс! – засмеялся Том.

– Я был молод, пьян и в увольнении. Еще сильно злился на командира, но за что – не помню. – Малкольм поднял голову: в бар вошли несколько посетителей, сплошь в деловых костюмах и строгих платьях. – Получается, мой новый бармен увольняется, не приступив к работе?

– Ну… – Том смутился. – Да, похоже на то. Очень жаль. Просто у меня новая работа, новый дом и… прочие дела. Боюсь, помочь тебе не получится. То есть, если у тебя совсем беда, я мог бы…

– Том, я справлюсь, – заверил Малкольм, подаваясь вперед. – Я рад за тебя. Уверен, Ханна тоже рада.

– Пфф! – фыркнула Ханна, направляясь к новым посетителям, но сама украдкой улыбнулась Тому.

– Честное слово, Том, новая работа – это здорово, – продолжал Малкольм. – Я рад за тебя. И за Дженни. Ты отличный парень и заслужил хорошее место. Но к нам заглядывай! Кажется, мы с тобой закорешимся.

– Мне тоже так кажется, – согласился Том, кивая. – Как сказала Ханна… Я с удовольствием вольюсь в семью. И моей жене вы очень понравитесь.

* * *

Дженни хохотала без остановки.

В полном замешательстве Том стоял перед ней на кухне. Первой реакцией Дженни на новый образ мужа стал шок – стакан сока едва не выпал у нее из рук. Секунду спустя она истерически захохотала, удивив их обоих.

– Дженни, какого черта?! – спросил Том, которого неожиданно захлестнул гнев.

– Извини! – Дженни поставила стакан на разделочный стол и зажала рот рукой. – Сама не знаю, почему смеюсь. Вообще-то выглядишь ты потрясно!

– Вообще-то? Хотя какая разница. – Том развернулся и через столовую и улицу пошел на крыльцо. Перед мысленным взором мелькали кровавые сцены насилия. Том старался вытеснить их из сознания, и, когда добрался до качелей, ему это почти удалось.

– Том! – крикнула Дженни. Она спешила за ним и больше не смеялась. – Погоди!

Когда жена догнала его, Том уже тихонько раскачивался на качелях, устремив глаза к небу.

– Извини меня, пожалуйста! – повторила Дженни. – Выглядишь ты замечательно. Просто я никогда тебя таким не видела. Образ… совершенно другой. Сама не знаю, почему засмеялась. Наверное, дело в гормонах или в усталости от всех наших мытарств. Честное слово, я не над тобой смеялась. Я… удивилась сильно.

– Все в порядке, – сказал Том после небольшой паузы. – Просто у меня был особенно дрянной день. А выгляжу я по-идиотски.

– Не по-идиотски, а как сексапильный банковский служащий.

– От этого не легче, – отозвался Том, по глазам Дженни видевший, что она едва сдерживает смех. Он наконец уловил комичность ситуации, и на лице у него, в кои-то веки гладко выбритом, появилась слабая улыбка.

– Как сексапильная банковская рок-звезда? – предложила Дженни.

– Уже лучше, – кивнул Том, и Дженни обняла его.

– Вот и ладно, – шепнула она. – Я так понимаю, встреча с Кевином прошла удачно?

– Угу, – ответил Том. – Похоже на то. У меня теперь есть работа. Завтра начинаю. Я уже сказал Малкольму, что его выручить не смогу.

– Он расстроился?

– Нет, по-моему. Кажется, он за меня рад. Странно… Мы едва знакомы, а Малкольм относится ко мне так, как родной отец никогда не относился.

– Это же хорошо?.. – осторожно уточнила Дженни.

– Да, наверное, – пробормотал Том. – Я не знаю.

– Я горжусь тобой, Том. Новая работа – это всегда здорово. Неужели ты нисколечко не рад?

Том не ответил: слова не шли на язык. К счастью, Дженни хорошо его знала и чувствовала: сейчас нужна тишина. Она села рядом и прижалась к его плечу.

Они вместе сидели на крыльце, наблюдая, как с приближением ночи тени наползают на их район и на этот дом, который возвышался над ними, словно тайный защитник, словно огромный мавзолей на двоих.

* * *

Следующим утром, в шесть часов, Том стоял на кухне. С шеи капал пот, кожа покрылась мурашками – он смотрел на распахнутую подвальную дверь. Вчера, когда он ложился спать – куда позднее, чем следовало, – дверь была закрыта. Или Тому так казалось. Неужели он навещал хризалиду среди ночи и не помнит об этом? Или это Дженни спустилась в подвал, сдвинула холодильник и нашла то, что по праву принадлежит ему? При мысли, что Дженни касалась хризалиды, проснулся холодный гнев. Том прогнал его и уставился в окно над раковиной.

На горизонте появились проблески зари. Было уже тепло, на небе ни облачка, день обещал побить температурный рекорд. Том надел свой единственный костюм, который «выгуливал» только на свадьбах и похоронах, и сейчас тщетно пытался завязать свой единственный галстук. При этом он упорно смотрел в окно на спящий район, запрещал себе поворачиваться к распахнутой двери… и силился услышать влажное дыхание.

Том отпустил галстук, бездумно повернулся и шагнул к подвалу, отчаянно желая прикоснуться к хризалиде. Он нуждался в этом.

– Привет, красавчик! – пропела Дженни у него за спиной.

– Боже! – Том вздрогнул и резко обернулся. Дженни стояла у кухонной двери в его футболке и в голубых трусиках. Волосы она кое-как собрала в хвост и терла глаз кулаком.

– Черт, извини, я не хотела тебя пугать. – Дженни обняла мужа и положила голову ему на плечо. – Ты в подвал собрался? – озадаченно спросила она.

– А ты зачем встала? – вместо ответа спросил Том, дрожащими пальцами приглаживая ей волосы.

– М-м-м, как приятно… – Насладившись лаской, Дженни отстранилась и шагнула к ближайшему шкафчику. – Встала из-за очередной приятности в виде утренней рвоты. Еще хотелось тебя увидеть, пока ты не уехал. Кофе тебе приготовить.

– Спасибо, не нужно. Сейчас ничего не полезет. Кажется, меня ждет та же «приятность», что и тебя.

Дженни бросила кофе, вернулась к Тому, обняла его за плечи и улыбнулась.

– Малыш, ты чудесно выглядишь.

– Спасибо, но чувствую я себя глупо. И не могу повязать клятый галстук. Всегда гордился тем, что не умею обращаться с галстуками. Вот такой я идиот-хипстер.