— Мой щит не пробивает, — добавил Скорни Таран, — но кольчуга раскаляется так, что вплавляется в тело даже через рубаху.

— Плюется он недалеко, шагов на семь-восемь всего. Но издалека его шкуру и не пробьешь. Еще он порой начинает пыжиться, и тогда лучше отойти от его переднего конца, так как он резко прыгает вперед и может свалить даже дерево. Именно так и покорежился щит Скорни.

— Так как же его убить?

— Убить его довольно просто. Нужно лишь раздолбать его толстенную шкуру и проткнуть его сердца, которые расположены вдоль всего тела. Червяк очень длинный и не может защитить себя целиком. Но это потребует много людей и много времени.

Она осмотрела воинов. Больше никто не шутил.

— Хускарлы ниже седьмой руны вряд ли смогут пробить его шкуру, поэтому нужно разбиться на несколько групп. Во главе каждой группы будет самый сильный воин с топором или секирой, можно и с булавой, а желательно с молотом Скирира. Он раскалывает шкуру, а потом остальные с копьями и мечами через рану добираются до сердца и протыкают его. Нужно делать это быстро, так как выплескивающаяся жижа быстро застывает и образует новую шкуру, ничуть не тоньше предыдущей. При этом кто-то должен маячить перед мордой червя, не дать ему сбежать или развернуться и обплевать всех.

Скорни буркнул:

— Видимо, этим снова займусь я.

— Звучит довольно просто. Помните, это не бревно. Червь будет двигаться, переворачиваться, закрывая пораненные места. Нужно, чтобы каждая группа знала свое место, не мешала другим и помнила, где проламывает кожу. Опаснее всего находиться на расстоянии пяти-восьми шагов от морды, так как именно туда он и может доплюнуть. Если кому есть что сказать, говорите.

Все молчали.

— Тогда выйдите вперед те, кто сможет пробить шкуру. Не ниже седьмой руны с подходящим оружием.

Дальше было довольно скучно. Дагна распределяла людей по группам, не обращая внимания на то, в чьей ватаге изначально был воин. Тинур Жаба был сильнейшим среди прибывших, но из-за неподходящего оружия, а он использовал метательные копья, его отправили в поддержку к семирунному бойцу с молотом.

Торкель тоже был там и не обращал на меня никакого внимания. Лишь потом я сообразил, что он не видел меня в Растранде, и если бы я держал язык за зубами, то он точно бы никогда не узнал, кто убил Роальда. Я надеялся, что у гостей не будет времени попусту болтать с местными, и он так и уплывет из Сторбаша. С другой стороны, я считал, что отец все равно должен наказать Торкеля за уничтожение деревни. В конце концов, я защищал свою жизнь, а не нападал на Роальда, пока тот спал в собственной кровати. Я был в своем праве. Главное, не забыть об этом сказать, когда Скирре будет подвешивать меня за ребра над пылающими углями.

Наутро я вскочил ни свет ни заря, но отца уже не было дома. Наскоро перекусив краюхой хлеба и куском сыра, я помчался в сторону леса. Да, я не мог поучаствовать, но и пропускать такую битву мне было не след. Я же собираюсь встать бок о бок с Фомриром!

Впрочем, я был такой не один. То тут, то там мелькали невысокие тени: все, кто имел хотя бы одну руну, выбрались из своих домов. Я даже обогнал Ленне и Ненне. А вот Дага после нашего боя я так ни разу и не видел.

В небольшой лощине между холмами бряцало железо и слышны были крики. Я взлетел на ближайший холм, согнал мелкого пацана с самого удобного места и посмотрел вниз.

Битва уже началась, и мне все было видно как на ладони.

Червь и впрямь был огромным. Наверное, вблизи он выглядел еще уродливее и жирнее, судя по фигуркам людей, он в толщину был мне по плечо, но из-за большой длины он казался тощим и вертлявым. Вокруг него уже крутилось множество людей. Даже отец стоял там, держа массивную секиру.

Скорни Таран, удерживая щит перед собой, находился перед одним из концов червя и постоянно перемещался туда-сюда, словно привлекая его внимание. Тем временем собранные команды уже выстроились вдоль тела и двигались так, чтобы не попасть в поле зрения твари.

Громкий крик.

Скорни замер, полностью укрывшись за щитом. Червь странно сморщился, напыжился, приподнял передний конец, и тут к нему подскочила Дагна, в ее руках был крупный молот, посаженный на длинную ручку.

Мощный удар! Голову червя отбросило в сторону, и струя парящей жидкости прошла на несколько шагов левее Скорни.

И все команды дружно набросились на червя. Это было похоже на то, как муравьи облепляют еще живую гусеницу, а та извивается, желая сбросить обидчиков.

Послышался треск раскалывающегося камня, первые крики воинов, попавших под брызнувшие обжигающие капли. Кто-то усердно тыкал мечом в образовавшиеся трещины и не успел вовремя отступить. Тварь дернулась и придавила нерасторопного воина. Скорни загрохотал обухом топора о щит, привлекая внимание червя, и ему это удалось. Снова он вел тварь за собой, изредка отскакивая в сторону. И когда червь в очередной раз сморщился, Скорни замер, прикрывшись щитом. Дагна нанесла коронный удар молотом, вот только червь мотнул головой еще дальше и обдал пылающей жижей воина, стоявшего с другой стороны. Его крики длились недолго.

Какой-то мужчина с секирой подбежал к червю и принялся прорубать шкуру, но прежде чем он сумел нанести десяток ударов, червь провернулся вокруг и, подмяв воина под себя, перемолол его в месиво с торчащими костями.

Тварь металась из стороны в сторону. Скорни грохотал щитом так, что даже у меня закладывало уши, но червь не обращал на него никакого внимания. Все трещины и проломы, что были сделаны в шкуре заранее, уже затянулись, и тварь выглядела как целехонькая.

Рядом со Скорни очутился Тинур и начал что-то ему активно втолковывать, жестикулируя свободной рукой. Дагна тоже подскочила поближе, а потом махнула рукой.

Когда червь немного успокоился, сама Дагна со всей силы врезала молотом по шее твари, расколов его шкуру с одного удара. И тут же Тинур взмыл в воздух, подпрыгнув, как настоящая лягушка, на мгновение завис и швырнул свое копьецо точно в рану. Струя горящей жидкости выплеснулась оттуда, но никого не задела.

— Первое сердце! — заорала Дагна. — Бейте!

Теперь воины распределились иначе. Несколько человек сдерживало червя, не позволяя ему активно мотать мордой. Все мечники отошли в сторону, копейщики не давали твари двигаться. А молотобойцы и секирщики изо всех сил долбили по прочной шкуре.

— Есть! — крикнул еще один воин, в котором я с трудом смог узнать отца.

И снова взвился Тинур в воздух, позади него стоял молодой парень с охапкой метательных копий и вовремя передавал ему оружие. Удар! И снова он сумел добраться до сердца с одного удара. Впрочем, Тинур был на десятой руне, он был самым сильным среди всех них.

Не понимаю, кто дал ему прозвище Жаба. Мне он больше напоминал зимородка, который замирает в верхней точке, а потом рывком падает вниз, охотясь на рыбу.

Новый подход переломил ход битвы. Одно за другим копья Тинура уходили глубоко в плоть червя, и тот заметно слабел. Он уже не мог так рьяно биться и лишь подергивался от очередного удара. Выходящие струи горячей жидкости лишь жалко стекали по его круглым бокам, и червю уже не хватало сил, чтобы плеваться, как прежде.