Они долго разговаривали, молния громыхала в облака. Оксана боялась её, и Митя это прекрасно знал. Он обнял её. Она от испуга уперлась ему в грудь руками, но быстро опомнилась, осознав, что это племянник.

***

— Девочки, вылезайте, мясо почти готово.

Дон быстро бежал. Мангал стоял у реки, закопанный ногами в песок. Дым вместе с запахом веял вдоль реки. С двух сторон густой лес, чьи ветви вместе заплетались. Из кущи шло пение птиц, будто сами деревья поют.

Девчонки не уплывали далеко от деревянного пирса. Каждый раз они залезали на него и прыгали в чёрную воду, а затем быстро подплывали обратно, где ноги касаются песка, и маленькие рыбки щекочут щиколотки. Дон был весь в пуху, он прилипал к волосам девчонок.

Мясо уже было готово. Пора выходить. Да и губы уже все синие. Они вновь подтянулись на ветхий пирс. И стояли на нем под лучами солнца, укутавшись в полотенце. В любом другом месте падала тень от сени леса.

Были уже постелены полотенца на земле. На них клали тарелки с мясом. Вера и Алена побежали к парням. Сели на полотенца, ощущая под ними комки травы и клочья земли. Чуть позже Вера отошла со своим парнем к реке.

— Ну как вода? — спросил молодой человек, который остался с Аленой.

— Пока ещё холодная. Лето только начинается.

— Смотрю, тебе очень нравится плавать?

— Ну да, наверное, просто редко удаётся пойти на пляж.

— Работа?

— Ну да, то работа, то дом, то просто не с кем. Всякое.

— Мне Вера сказала, что ты стихи пишешь.

— Да, иногда.

— И в книжном работаешь?

— Тебе, короче, Вера всё сказала. Я поняла. — улыбнулась Алёна.

— А поступать куда будешь? — продолжал он задавать вопрос за вопросом.

— Здесь не хочу поступать.

— Почему?

— Мне предложили два варианта, либо на статиста, либо в медицинский, но ни того, ни другого не хочу.

— А куда хочешь?

— В литературный. Но он в Москве. Родители не хотят, чтобы я уезжала дальше Ростова.

— А есть такой институт?

— Ну да, давно уже.

— На поэтессу будешь учиться? А этому разве учатся?

— На литератора. Да, конечно, это же профессия, как и все остальные.

— Это никакая не профессия, — вдруг произнёс парень с ноткой возмущения в голосе, — это хобби.

— Может, для тебя это и хобби…

— Какая же это профессия, если она деньги не приносит.

— Я как-нибудь найду способ в ней заработать. Я хочу развивать профессию, которую выбрала. Разве ты этого не хочешь? Или только деньги?

— Конечно, нужно зарабатывать деньги.

— А быть лучшим в своём деле? Хотя бы чуть-чуть.

— А есть ты тоже будешь чуть-чуть? Хотя они там жируют в этой Москве. Играют в писателей, в художников, пока здесь ребята реально трудятся и получают копейки.

— Ну я рада за других. Но культура тоже необходима. Каждый выбирает свой путь.

— Культура — это развлечение.

— Культура — это броня от собственной агрессии.

— Чего? Ты что, возомнила себя лучше других?

— Прости? — вытаращила на него глаза Алёна.

— Ну ты гений, что ли, чтобы думать, что ты напишешь стихи и все будут их читать. Пушкин, что ли? Такими рождаются.

— Ясно. — захотела закончить разговор Алена, понимая, что спорить бессмысленно, но он всё никак не отставал.

— Ну с тобой всё понятно, в Москву эту поедешь к своим художникам и петухам. Думаешь, что здесь все быдло, да, для тебя?

— Я этого не говорила.

— Ну ты так думаешь, но в Москве ты будешь чужой. Это не твой город.

— Это наша столица.

— С чего это?

— С того это.

Вера и её парень увидели, что у ребят разговор идёт не в нужное русло и решили присоединиться к ним. Тем временем наступал вечер. Солнце было где-то за кучерявыми облаками. Девчонки почти высохли и вскоре собирались одеваться. Всё вокруг потускнело, и тишина убаюкивала Алёну. Вот и прошёл её единственный выходной. Завтра опять торчать в магазине, и она не знала — радоваться ей или загонять себя в тоску. Две половинки леса хотели перепеть друг друга. Вера разговаривала со своим молодым человеком, а Алена, обняв коленки, вслушивалась в пение птиц, пока их не перебил проезжающий катер.

Это плыли Стародубцевы. Ребята, с которыми были Вера и Алена, сразу оживились и стали кричать им непристойности. Алёну опять впечатлили братья. Она увидела их строгие лица. За рулём стоял Алексей, а Митя облокотился к парапету. Когда они услышали оскорбления в свой адрес, то повернулись на них. Они ничего не ответили, лишь одарили грозными взглядами. Алексей заприметил Алёну и быстро поймал её глаза. Внутри снова всё задрожало. Катер прошёл мимо, скрылся за поворотом.

— Придурки. — сказал парень Веры.

— А вы слышали, что вчера они подстрелили какого-то парня на набережной? — сказала Вера

— Да, один из них выстрелил ему в ногу, у парня кость сломана.

— Ужас какой!

— Да им-то что? Делают, что хотят. Им за это ничего не будет. У их отца здесь всё куплено. У них и крыша есть. Живут здесь и жируют, пока другие голодают.

— Тогда зачем работать на катере, если жируешь? — верно подметила Алёна.

— Ой, да прям обработались, работнички. Это катер для шлюх, которые спят с ними ради денег. — сказал свою теорию второй парень.

— Тебе это откуда знать? — спросила Алёна.

— Это все знают.