Горожане, видя подступающих к стенам мамлюков, свистели, кричали, показывали неприличные жесты. Особо умелые уже начали со свистом крутить пращи и метать, впрочем, без особого ущерба для противника – далековато. Мамлюки добежали до ворот, ударили всей массой, но ворота даже не дрогнули. Зато на мамлюков стали сбрасывать большие камни, лить кипящую воду и смолу. Снизу, от ворот, послышались крики боли, ругательства на многих языках. Мамлюки – наёмники из кавказских народов: абхазов, черкесов, грузин и степняков, большей частью кипчаков. А ещё были египтяне и кочевники. Подкупил их аль-Халиль или надеялись на богатые трофеи – неизвестно. Отхлынули нападающие, оставив перед воротами десяток убитых, унося с собой раненых и обожжённых. Александр видел, как у своего шатра наблюдают за первым штурмом султан и его приближённые, все в ярких одеждах. И недалеко вроде, а ничем не достать. Пушечку бы, да не пришёл ещё их черёд.

Видимо, неудачный штурм охладил пыл султана. Два дня потом штурма не было. Объяснение осаждённые получили на третий день, когда мамлюки с криком покатили к воротам таран – огромное бревно на колёсах. Видел Александр как-то мельком на картинке таран римского войска, тот выглядел куда более серьёзно. На хребтовой балке, стоящей на колёсах, подвешено на цепях бревно, ударный конец окован металлом. Над тараном навес для защиты от стрел или кипятка, смолы. А сейчас всё более примитивно. Не привык султан считаться с потерями своих воинов. Сотней меньше, от многотысячного войска не убудет. Арбалетчики со стены сразу начали обстрел. Кого не убили – ранили. Болты летели железным ливнем. Таран не доехал до ворот несколько метров и встал. Толкать его было некому, путь за тараном усеян мёртвыми телами. Кто ранен был, ползли к своему лагерю. Со стен радостные крики защитников. Атака снова захлебнулась.

Через какое-то время султан сменил тактику. Вперёд вышли лучники, стали осыпать защитников стрелами. Арбалетчикам пришлось прятаться за выступы стены. Стрелы со зловещим шелестом падали, били в камень, но находили изредка живую цель. Под прикрытием лучников к тарану кинулись мамлюки. Арбалетчики на краткий миг встали, сделали залп и укрылись. Но бо́льшая часть мамлюков уже добежали до тарана, стали его разгонять для удара. Бум! Глухой звук удара силён, но ворота не прогнулись, не треснули, сделаны добротно. Зато сверху на штурмующих полились кипяток, кипящая смола. Горожанам не пришлось высовываться, рискуя нарваться на стрелу, смолу и кипяток лили в лотки на стене, откуда по желобам они текли вниз. Очень удачно получилось, снизу, на земле, вопли обожжённых. Одни замертво упали, кто не целиком обварен был и имел силы, убегали.

Александр приподнял голову над стеной. У лучников главный рукой показывает, куда стрелять. Саша уложил арбалет на стену, высовываться нельзя, если стрелу в лицо получить не хочешь. Прицелился, нажал на спусковой рычаг и сразу спрятался. Посмотреть, попал или нет, не удалось. Немного перебежал по стене в сторону, выглянул. Трое лучников несли своего старшего к лагерю. Попал! А нефиг ручонками перед стеной размахивать! Обстрел стих, таран остался у ворот, весь в пятнах смолы. Один из кочевников подскакал, бросил верёвочное лассо – и сразу назад. Несколько кочевников прицепили конец верёвки к лошадям и потащили таран прочь от ворот. И снова день перерыва. Таран появился через день. На Святой земле с деревом плохо, поэтому над тараном соорудили навес из связанного в толстые пучки камыша. Болт такое укрытие пробьёт, но потеряет убойную силу, а смола и кипяток стекут. Уже для защитников опасно. Какие бы прочные ворота ни были, но если долго и упорно долбить тараном в одно место, ворота могут не выдержать. Под прикрытием камышового навеса мамлюки стали бить в ворота. Бум! Бум! Бум! Удары мощные, звук разносится далеко. Арбалетчики стреляли по навесу, но большого эффекта это не дало. Вылили огромный, вёдер на пятьдесят, котёл кипящей воды. Пар окутал навес, но кипяток стёк с камыша. Точно так же в Египте перекрывали крыши, и от ливней в сезон дождей это спасало. Саша раз выглянул, другой, потом кинулся к Огюсту:

– Поджечь навес надо. Пусть выльют смолу, а следом на навес швырнут два-три горящих факела, чтобы наверняка навес загорелся.

– Дело говоришь.

По команде Огюста оруженосцы сбегали за факелами, зажгли. Огюст скомандовал:

– Лейте!

Сразу из двух котлов полилась смола. Разогретая до кипения, пузырящаяся от жара, вонючая, исходящая сизым дымом, смола попала на камышовые маты.

– Кидать факелы!

Сразу три факела полетели вниз. Смола – продукт нефтяной, камыш, пропитанный вязкой горячей смолой, вспыхнул сразу, повалил чёрный дым. Мамлюки пока в безопасности, но через минуты хилая камышовая крыша прогорит, и тогда они окажутся беззащитны. Уже арбалетчики приготовились, сигнала ждут. Мамлюки кинулись убегать. А на каждого уже по два-три арбалетчика. Только несколько человек успели добежать до безопасной зоны. Камыш прогорел, занялось бревно. Горело долго, потом тлело, от дыма, поднимающегося вверх, у защитников слезились глаза и першило горло.

Ворота всегда являются самым слабым, уязвимым местом в обороне, и потому в первую очередь пытаются их разбить. Об этом и нападающие знают, и защитники. С воротами у мамлюков не вышло, и эмиры не придумали ничего лучше, как готовить штурм с применением лестниц. Несколько дней затишья, когда на город не нападали, только лучники появлялись, стреляли по всему живому. Любые потери в осаждённой крепости или городе ослабляют оборону, а осаждающие могут получать пополнение, все дороги под их контролем.

Через несколько дней, когда из доставленного пиломатериала сколотили лестницы, начался штурм. Каждую лестницу облепили десятка два мамлюков – и бегом к стенам города. Лучники их прикрывали. Арбалетчики по набегающему врагу стрелять начали, но мамлюки, несмотря на потери, продолжали упорно двигаться вперёд. И кошки на стены забрасывали, и лестницы приставляли и лезли вверх. Почти все рыцари и горожане собрались на восточной стене. Лестницы горожане отталкивали от стены баграми, палками, копьями. Карабкавшиеся по ним мамлюки падали, калечились. Но мамлюков и лестниц было много, и в нескольких местах они успели взобраться на стену. Закипел оружный бой. Звон сабель и мечей, крики, глухой стук щитов, стоны раненых, какофония жуткая. Александр только арбалет успел зарядить, как над стеной, прямо напротив него, показалась усатая физиономия мамлюка. Саша выстрелил прямо в лицо, болт вошёл в голову почти весь. Мамлюк молча полетел вниз, сшибая с лестницы своих товарищей. Рядом с Александром появились двое горожан. Упёрлись длинными палками в концы лестницы, поднатужились. Лестница от стены отошла. Бам! Одна стрела вскользь ударила сержанта в шлем, а вторая горожанину в грудь. Тот упал, уронив палку. Саша арбалет отбросил, схватил палку, упёрся в лестницу. Вдвоём с горожанином удалось её опрокинуть на землю. Мамлюки упали с большой высоты, сильно травмировались. Щелчок! Горожанин, которому он помогал только что, упал замертво. Из глазницы стрела торчит. Александр сразу пригнулся. На нём шлем и кольчуга, но могут стрелой вот так в лицо угодить. Метрах в десяти правее бой уже на стене идёт. Двум мамлюкам удалось влезть, сейчас с рыцарями сражаются. А над стеной ещё один показался. Александр арбалет зарядить успел, и только мамлюк на стену вскочил, как он ему болт в грудь всадил. На такой короткой дистанции даже кольчуга не защитит. Мамлюк упал вниз. Саша выглянул на секунду за стену. Убитый сбил двух воинов с лестницы. Оттолкнуть бы её. Он схватил палку, подбежал, стал отталкивать. На лестнице мамлюков нет, вес небольшой, поддалась легко, упала. Обернулся. Из двух мамлюков один уже лежит, залитый кровью, один из рыцарей держится за окровавленную руку. Саша медлить не стал, выхватил саблю, рубанул мамлюка с левого бока по плечу, отрубив руку. От боли на мгновение мамлюк застыл в шоке, рыцарь мечом развалил его тело почти надвое. Броня знакомая, рыцарь бармицу приподнял. Огюст!