Рыцари закричали. Александр головой покрутил, флага тамплиеров не увидел. Потом разобрал среди шума:

– Командор убит! Выносите тело!

Навалились рыцари, потеснили мамлюков. Оруженосцы подняли тело убитого командора, бегом понесли к городским стенам. Для тамплиеров потеря весомая. Гильом не рисковал зря, не посылал рыцарей в заведомо проигрышные походы, был справедлив, уважаем.

Огюст тоже участвовал в вызволении тела павшего командора, Саша на несколько минут упустил его из вида. А потом, сколько ни пытался увидеть, не мог. Начал пробиваться, узрел знакомую защиту на лежащем рыцаре. Неужели Огюст убит? Саша протолкнулся среди дерущихся. Чудо, что его самого не зацепило, сабли и мечи так и мелькали с обеих сторон. Перевернул рыцаря на спину. Огюст! Правая половина груди в крови, но дышит, хрипло, с надрывом. Саша ухватил его за руки, поволок по земле. Рыцарь в броне, волочение ему не повредит. А поднять его невозможно, в броне Огюст весит не меньше ста килограммов, Саше не осилить. Уже шеренга рыцарей позади, как Огюст прохрипел:

– Меч мой подбери.

Чёрт! Можно подумать, легко это сделать. Он оставил Огюста, вернулся. Где оружие? Встал на четвереньки, тут же получил удар саблей по шлему, а в голове зазвенело. Но за рукоять меча ухватился. Встать не получается, ногами со всех сторон толкают. Выбрал ноги в шароварах, снизу промеж них мечом ударил. Мамлюк закричал истошно, на Александра завалился. Так Саша и выполз на четвереньках. Раненого мамлюка с себя стряхнул, поднялся. Меч в ножны Огюста вложил. Огюст в крови, и Саша в крови раненого мамлюка. У обоих вид страшный. Поволок Огюста к стене. Когда полсотни метров осталось, навстречу ему выбежали двое горожан, помогли, через каменный завал от рухнувшей башни перенесли.

– Он хоть живой? – спросил один из них.

– Дышит.

Огюста погрузили на тележку. Оба горожанина стали толкать её к рыцарскому замку. У рыцарей там свои лекари. Огюста сразу в комнату на первом этаже занесли. Александр с помощью горожан броню снял, шлем. Голова цела, на правой половине груди, немного ниже ключицы, глубокая рана. Кровь из неё пузырится. Лекарь подошёл, на рану сушёного мха насыпал, сверху – лист папоротника.

– Лёгкое задето, видишь – пузыри идут? – сказал он Александру.

Перевязал тряпицей, дал глотнуть Огюсту из фляжки вина. Тот был в сознании, но слаб и плох. Огюст сделал знак – наклонись. Когда Саша нагнулся, прямо к лицу, произнёс:

– Прошу, не бросай. Если мамлюки в замок ворвутся, лучше убей.

– Ты что, Огюст? У замка стены толще городских и запасов полно, выстоим!

– Подмоги не будет, – прошептал Огюст и закрыл глаза.

Саша прислушался – дышит. Вернувшийся лекарь сказал:

– Теперь всё в руках Божьих. Видишь, сколько раненых?

И в самом деле, раненых рыцарей и оруженосцев приводили под руки, привозили. Число их множилось.

Чтобы не мешать лекарям, Саша вышел, взобрался на стену замка. Бой ещё шёл, но на победу рассчитывать не приходилось. Рыцарей осталось мало, их теснили мамлюки, и они отступали к пролому в стене. Как ни странно, флаг госпитальеров был виден. Стало быть, отходом руководил де Вильер, и отступление было организованным, не бегство. Рыцари вошли через пролом, мамлюков со стен осыпали стрелами и болтами горожане и арбалетчики. Кроме того, у пролома уже стояло несколько десятков свежих рыцарей, не участвовавших в бою. Они не дали прорваться мамлюкам через пролом.

Когда корабль получает пробоину и в трюм начинает поступать вода, команда ещё не догадывается о грозящей катастрофе, но крысы уже бегут с корабля. Вот и король Иерусалимского королевства Генрих II, почувствовав признаки поражения, решил оставить город. Власть его была чисто представительской, в подчинении городская стража, суд, мытари и сбор налогов и податей. Прихватив брата и придворную челядь, казну, он загрузился в прибывший неф и отбыл на остров Кипр. Но это был сигнал для сомневающихся горожан. Все стали спешно собираться. Это как обвал в горах. Покатился по склону первый камень, увлёк за собой другие, и вот уже несётся каменная лавина, сметая всё на своём пути. За ним последовали люди богатые, которым было что терять. Город начал пустеть на глазах. Бегство короля породило панику. Патриарх Иерусалимский Николай утонул, не передав своей власти, гражданская власть в лице короля сбежала, осталась власть военная – магистр госпитальеров, Жан де Вильер и маршал тамплиеров Пьер де Севри, поскольку Гильом де Боже погиб.

Александр каждый день проводил на городских стенах. Без помощи горожан было плохо. Раньше они и камни подносили, заделывая проломы, воду и смолу грели на кострах, чтобы поливать ими врагов. Да и на стенах были лучники из добровольцев. А теперь, опасаясь сдачи города и обязательной последующей резни христиан, многие покинули город.

Александр и сам раздумывал. Его рыцарь тяжело ранен, его надо эвакуировать. Тогда оставаться одному нет смысла. Из истории он помнил, что Акру сдадут, только когда? Ни числа, ни месяца он не помнил, даже года. Многие из его современников, просиживая часы в соцсетях, не помнили даже значимых событий России, не то что зарубежья. Корил себя, да несделанного не вернуть. По вечерам, если не было ночного караула, просиживал у топчана Огюста. Его лекари поили отварами лечебных трав, на рану накладывали мази, меняли повязки, а лучше не становилось. Рана не кровила, но Саша видел при перевязках, как вокруг раны появилась краснота, первый признак воспаления. В один из дней, когда рядом никого не было, Александр сказал:

– Огюст, знаешь ли ты, что король Генрих покинул город?

– Нет. Впрочем – не удивлён. Он никогда не отличался храбростью.

– Только не сердись. Думаю, и нам пора покинуть город.

Огюст посмотрел удивлённо:

– Ты же клялся служить ордену.

– Разве я изменил? Твоё состояние таково, что быстро не поправишься. На Кипре или во Франции лекари лучше, уход. Там быстрее встанешь на ноги. Подумай сам, даже если бы не было мамлюков и осады, по-любому рыцарей бы поменяли, вышел срок.

Огюст поморщился.

– Из-за осады смены не будет, – сказал он. – Мне Гильом успел сказать перед атакой.

– Ну вот, всё в масть. Ты знаешь, очень немногие рыцари после той вылазки уцелели.

– Да, битва была жестокой. Благодарю тебя, ты меня спас. Уже не в первый раз. Тебя ко мне сама Святая Дева Мария приставила.

– Брось, случайность.

– Я ещё встану на ноги, именно здесь, – твёрдо заявил Огюст.

Но события стали развиваться быстро, и не в пользу защитников. Через арки сожжённых ворот, штурмом сразу с трёх направлений, мамлюкам удалось ворваться в город. Значительно ослабленные силы рыцарей не смогли сдержать значительно превосходящие силы. Ведь только в неудачной вылазке после обрушения Проклятой башни погибло или было тяжело ранено и не могло участвовать в боях около трёх сотен рыцарей. А кто считал оруженосцев?