– Верно, только сиднем сидеть нельзя.

Напряжение в гостиной возрастает.

– Ты свихнулся, – говорит Дон. – Ты всерьез решил выбраться на улицу?

– Мы возьмем оружие, – говорит Том.

– Какое именно? – уточняет Дон, подавшись вперед.

– Я готовлю шлемы, – отвечает Том. – Чтобы повязки защитить. Возьмем мясницкие ножи. Собаки поведут нас. Если пес взбесится, можно просто выпустить поводок. Если нападет – зарезать его.

– Вслепую?

– Ну да, вслепую.

– Что-то мне заранее не нравится, – заявляет Дон.

– Почему?

– Вдруг там маньяки? Преступники? Улицы уже не те, что прежде, Том. Мы теперь не в пригороде живем, а в хаосе.

– Нужно что-то менять, – говорит Том. – Нужно двигаться вперед. Иначе получается, что мы ждем новостей из мира, где ничего нового больше нет.

Дон смотрит на ковер, затем снова на Тома.

– Затея слишком рискованная. Объективных причин рисковать нет.

– Причин хватает с избытком.

– Я предлагаю ждать.

– Чего?

– Помощи. Чего-нибудь.

Том смотрит на окна, завешенные одеялами.

– Помощь не придет, Дон.

– Это не значит, что нужно за ней бежать.

– Давайте проголосуем, – предлагает Том.

Дон обводит взглядом лица обитателей дома, вычисляет единомышленников.

– Эта мысль мне тоже заранее не нравится.

– Почему? – удивляется Феликс.

– Потому что решается не какие ведра для воды, а какие – для мочи, Феликс. Мы решаем, стоит ли одному или нескольким из нас выйти из дома без объективной причины.

– Причина вполне объективная, – возражает Том. – Подумай, как здорово собаки поднимают тревогу. Две недели назад у колодца Феликс что-то слышал. Животное это было? Человек? Тварь? Выдрессированный пес залаял бы. Я хочу обыскать наш квартал. Может, заодно и соседний. Прошу часов двенадцать, не больше.

«Двенадцать часов, – думает Мэлори. – Чтобы набрать воду, нужно лишь полчаса».

Впрочем, Том назвал определенное число, и это успокаивает.

– Не понимаю, зачем нам бродячие псы, – говорит Дон и тянется к Виктору, сидящему у ног Джулса. – У нас свой пес есть. Давайте его выдрессируем.

– Ни за что! – говорит Джулс, вставая.

– Почему это?

– Виктор здесь не для того, чтобы стать жертвой. Пока не выясним, как твари действуют на собак, я не позволю его использовать.

– Стать жертвой! – повторяет Дон. – Здорово ты выразился.

– Я говорю «нет», – заявляет Джулс.

– Вот видишь! – говорит Дон, поворачиваясь к Тому. – Даже единственный собаковод среди нас против твоей затеи.

– Я не сказал, что против затеи Тома, – парирует Джулс.

Дон обводит взглядом присутствующих.

– Так все за? В самом деле? Всем нравится предложение Тома?

Олимпия смотрит на Мэлори, широко открыв глаза. Дон чувствует потенциальную союзницу и бросается в атаку.

– Олимпия, а ты как считаешь? – осведомляется он.

– Ну… я… я даже не знаю.

– Дон, мы проведем легитимное голосование, – объявляет Том.

– Я за, – объявляет Феликс.

Мэлори оглядывает гостиную.

– Я тоже за, – объявляет Джулс.

– И я, – говорит Шерил.

Том поворачивается к Дону, и Мэлори чувствует, как внутри что-то обрывается. «Том здесь нужен», – думает она.

– Я пойду с тобой, – говорит Тому Джулс. – Виктора я использовать не позволю, но помогу ловить других псов.

Дон качает головой.

– Ребята, да вы свихнулись!

– Ладно, давай и тебе шлем сделаем, – говорит Том, положив руку Джулсу на плечо.

К следующему утру, как только готов второй шлем, они уходят.

Для Мэлори события развиваются слишком быстро. За вылазку только что проголосовали, зачем сразу отправляться?

Дон не скрывает своего отношения к происходящему. Остальные, в том числе и Мэлори, полны надежды. Понятно, что задача сложная, однако неуемная энергия Тома накрывает с головой. Если бы вылазку устраивал Дон, Мэлори засомневалась бы в успехе. А у Тома столько задора! Он лишь берется за дело, а кажется, будто оно наполовину сделано.

Мэлори с дивана наблюдает за сборами. «И вот он родился» и «В счастливом ожидании» говорят о том, что стресс матери передается ребенку. Мэлори не хочет, чтобы ее малыш чувствовал, как тревожно ей за Тома.

У стены стоят две дорожные сумки, до половины набитые консервами, фонарями, одеялами. Рядом лежат большие ножи и ножки кухонного табурета, превращенные в острые пики. В качестве тростей решено использовать метлы.

– Может, животные не сходят с ума, – предполагает Олимпия. – У них же мозги маленькие.

Судя по выражению лица, Дон хочет что-то сказать, но сдерживается.

– Возможно, животные не способны на безумие, – говорит Том, подтягивая ремешок шлема. – Возможно, для этого нужен определенный уровень интеллекта.

– Я попробовал бы ответить на эти вопросы прежде, чем пускаться в путь, – вмешивается Дон.

– Возможно, существуют уровни безумия, – продолжает Том. – Мне очень интересно, как твари воздействуют на людей, уже потерявших рассудок.

– Так поймай парочку идиотов и выясни, – язвит Дон. – Зачем рисковать жизнью, уповая на то, что животные тупее нас?

Том смотрит ему в глаза.

– Дон, я слишком уважаю животных, чтобы так считать. Но сейчас думаю лишь о том, как бы выжить.

Наконец Джулс застегивает шлем и поворачивает голову, чтобы показать, как он сидит. Тут задняя часть трескается и вся конструкция падает Джулсу под ноги.

Дон медленно качает головой.

– Черт подери! – вздыхает Том, собирая обломки. – Я ведь решил эту проблему! Не беспокойся, Джулс. – Он поднимает обломки, соединяет, закрепляет вторым ремнем и надевает Джулсу на голову. – Вот, так-то лучше.

От этих слов Мэлори совсем тоскливо. Она с утра знала, что Том с Джулсом уходят, но события развиваются слишком стремительно.

«Не уходи! – хочет сказать она Тому. – Ты нам нужен. Мне нужен».

Впрочем, Мэлори понимает: Том нужен ей именно потому, что способен на такую затею.

Феликс и Шерил помогают Тому с Джулсом взвалить на плечи дорожные сумки.

Том тычет воздух самодельной пикой.

Мэлори снова тошнит. Лучшее напоминание об ужасах нового мира – Том и Джулс, готовые к прогулке по окрестностям: глаза завязаны, в руках пики. Будто солдаты импровизированной войны.