Преподавательница давно покинула кабинет от греха подальше (от моих вопросов), а учащимся належало подняться на второй этаж для практических занятий. Первых за всю неделю.

— Репетиторы нужны, чтобы окончательно не чокнуться от нагрузок.

В зачерствевшем огрызке сыра, завалявшемся в дальнем отсеке холодильника, было больше энтузиазма к обучению, чем в Мадине. В Крэйстан девушка пришла из иного мира, что находился на стыке спектра Гелиодора.

Я наконец выяснила, что это за разделение такое.

Спектр состоит из семи цветов, соответствующих цветам радуги. Эти цвета определяли почти все. Начиная от силы заклинания, потенциала дара, уровня учреждения, и заканчивая степенью дикости побочных миров, окружающих Крэйстан.

Зеленый — вроде среднего класса. Приемлемый. В отношении мира он означал, что проживающие в мире люде знают про магию, и с ними поддерживается относительно открытый контакт.

Красный — пещерные люди от магии. А красные рубины, с которыми я отправилась в банк, — худший выбор для обмена валют.

— Каких нагрузок? — проворчала я, поднимаясь следом. — Две пары в день. Четыре учебных дня в неделю.

Девушка тряхнула короткими волосами цвета насыщенного бордо, который идеально повторял переливы винного тезки.

— И сутки на практику, — не согласилась Мадина.

Именно из — за этой маленькой тонкости я заработала десяток седых волос. Ле Мераллю отчего — то не понравилось, что раз в неделю его невеста занимается практикой. Кстати, школа Дореи ему тоже не понравилась. Как и прочие принятые мною решения.

Тут я была бессильна. Магу из совета не нравилось ровным счетом ничего.

Разозлившись, что я не хочу поступать туда, куда хочет сам ле Мералль, мужчина выставил ультиматум. Мол, либо так, либо сама изыскивай способы оплаты образования. Хат — Тэм настоял, что дар нужно развивать, но не уточнял, кто это должен и как.

Я выбрала свободу. Благо деньги имелись. Рэйн пообещал, что я пожалею. Он оказался прав. Образование хуже, чем это, я вряд ли могла представить. Возможно, стоило вернуться с повинной, и попроситься в звездную академию, но тут на защиту эго встала любимая паранойя. Не нравилось ей еще больше зависеть от того, кто считал, что имеет право на мою жизнь после заключения брака.

— Перерыв между лентами двадцать пять минут. — Продолжала я выражать недовольство. — Для чего?

Мы вышли из кабинета. Дверь в то же мгновение закрылась за нами на замок.

На курсе нас было всего девять человек. Мы с Мадиной шли последними. Единственное, что объединяло безразличную девушку из зеленого мира и внезапно заинтересованную меня — медлительность. Задумчивая адептка очень долго и неохотно собиралась, а я постоянно запаздывала, поскольку пыталась записать абсолютно все, что говорила преподавательница, плюс делала собственные пометки.

Под ногами заскрипели половицы.

Ветер колыхнул дерево, и ветка противно постучала в окно. Я невольно оторвалась от листа с расписанием, чтобы глянуть сквозь стекло во двор.

— Ты видела?

— Что? — зевнула девушка, поглядывая на темнеющее небо. Что ни говори, но панорамные окна галерей, по которым мы проходили, чтобы добраться до центральной лестницы, вызывали невольное восхищение.

— Во внутреннем дворике, — припала я к окну, надеясь еще раз поймать движение между ухоженными кустарниками. — Мужчина в черном.

— Никого не видела, — пожала девушка плечами, замерев рядом. Длинные сережки в ее ушах звякнули будто в подтверждение.

Я провела пальцем по стеклу, прослеживая путь.

— Он прошел по дорожке в западное крыло.

— Преподаватель, рекрутер, сторож. — Без особого интереса перечислила девушка, прижимаясь лбом к раме. — Если хочешь прогулять занятия, вовсе необязательно искать повод. Всем плевать

— Предлагаешь прогулять и не узнать, какой формы мой внутренний сосуд? С ума сошла?

Мадина посмотрела на меня так, будто я только что предложила пройти ей тест из серии, какая вы шторка в доме старушки. Я пояснила:

— Если верить учебному плану, сегодня мы выясняем, какой формы сосуд нашей силы.

— Ага, — вновь зевнула Мадина. — Нудятина и скукота.

Я до сих пор удивлялась, как можно с таким равнодушием относиться к магии. Несколько лет таскаясь по разным мирам я продолжала смотреть на магию как… на настоящее волшебство! Заклинания и прочие сверхъестественные штучки вызывали восхищение и неподдельный восторг.

— Ты точно никого не видела?

— Я туда даже не смотрела, — раздраженно отмахнулась девушка. — Какая разница?

Я глубоко вздохнула.

Разница была.

Или там действительно тот, о ком я думаю и мной манипулируют, или мое чертово подсознание играет нечестно. В любом случае, нужно проверить. Если Враг каким — то образом прорвался в школу, он ждет, что я его найду. Если же он там и я его проигнорирую, он сделает нечто такое, что заставит меня прийти в любом случае. Что — то очень нехорошее.

Если же обычная игра воображения, тогда у меня будет к себе серьезный разговор.

— Опоздаю, — сунула Мадине сумку с учебниками.

Не дай Атрос из — за этого сталкера я пропущу тест, какой у меня там сосуд!

— 17 -

Шторы на окнах были распахнуты, позволяя свету беспрепятственно падать на пол, освещая путь.

Я чувствовала себя неловко, пробираясь по коридору, подсвечиваемому уличными фонарями и тусклым полукругом местного аналога луны.

На очередной развилке меня остановил пронзительный скрип петель. Сердце моментально ушло в пятки, а дыхание замерло на полпути. Запоздало я сообразила, что створка последнего окна небрежно распахнута. Очередной порыв ветра сдвинул ее с места, отчего та произвела пугающий звук.

Кто — то забыл закрыть окно.

Кто — то, кто любит пафос и драму. Поскольку я точно окно не трогала, варианты сужались до одного конкретного лэйтарца.

Закончив с рамой, ветер ласково подхватил струящуюся ткань полупрозрачной шторки и принялся играть с ней. Вскидывая ее вверх и раздувая в размерах, он будто вознамерился помешать мне разглядеть фигуру, темнеющую в конце коридора.

Что ж, надеюсь это Враг. Если это неупокоенный призрак студента, который собирается скинуть меня с лестницы, выйдет немного неловко. Обидно умерать необразованной магичкой.

Я помахала рукой, привлекая внимание.

Фигуру развернулась и скрылась в темноте помещения.

Отлично. Один — ноль в пользу призрака.

Я было закатила глаза, но вовремя вспомнила, что этого театрального жеста никто не заметит и мои актерские таланты останутся неоцененными. Поэтому бросилась в черноту проема, вслед за «таинственным незнакомцем».

Очень необдуманный шаг.

Комната, в которой я оказалась, дышала густым мраком и старыми книгами.

Два — ноль в пользу призрака.

Когда глаза привыкли к отсутствию света, я поняла, что зал абсолютно пустой. То есть, в нем просматривались очертания диванов, а вдоль стен тянулись библиотечные полки, но люди отсутствовали.

Внезапно, одна