Фурудатэ приглушенно вскрикнул, Татибана и Киндаити повернулись к нему и увидели, что он оторопело уставился на брошку.

— Господин Фурудатэ, вы что-нибудь знаете об этой брошке?

Фурудатэ вынул носовой платок и обтер вспотевший лоб.

— Похоже, да…

— Чья она? — требовательно спросил Татибана.

— Кажется, она принадлежит Тамаё.

— Тамаё? — Киндаити подался вперед. — Но даже если эта вещь действительно принадлежит Тамаё, это ведь не обязательно значит, что сама Тамаё связана с убийством, а? Она могла обронить ее задолго до вчерашней ночи.

— Но…

— Что — но?

— Но это не так. Точно помню — вчера вечером на ней была эта брошка. Да, совершенно точно. Вчера вечером, уходя, я случайно столкнулся с Тамаё и зацепился за эту самую брошку. Потому-то я и запомнил ее.

Фурудатэ нервно утер пот с шеи, а инспектор и Киндаити обменялись многозначительными взглядами.

— Когда примерно это было?

— Около десяти. Я как раз уходил.

Значит, Тамаё приходила на наблюдательную площадку после этого небольшого инцидента с Фурудатэ, но какое дело могло привести ее сюда в такой поздний час?

Тут на лестнице послышались шаги, и снизу появилось безобразное лицо Макаки.

— Эй, господин Фурудатэ.

— Да? Что вам нужно? — Фурудатэ подошел к Макаке, обменялся с ним несколькими словами и сразу же вернулся. — Мацуко хочет меня видеть, — сказал он. — Я сейчас вернусь.

— Хорошо, — сказал инспектор Татибана. — Да. Если уж вы идете туда, не сочтите за труд попросить Тамаё прийти сюда?

— Будет сделано.

Фурудатэ удалился, но Макака и не думал уходить, стоял на середине пролета лестницы, обводя глазами наблюдательную площадку.

— Макака, вам еще что-нибудь нужно?

— Ага, ну… случилось кое-что… этакое.

— Этакое? — переспросил инспектор Татибана.

— Ага, одна лодка пропала.

— Лодка?

— Ага. Каждое утро осматриваю сад, ну, вроде как проверяю, все ли в порядке. Но нынче, как только встал, пришел сюда, а ворота канала открыты. Точно помню, ворота я вчера закрывал, еще засветло, вот и подумал, что-то тут не так. Заглянул в лодочный сарай, и точно, одна из трех лодок исчезла.

Инспектор Татибана и Киндаити удивленно переглянулись.

— Значит, ты хочешь сказать, что кто-то ночью выехал на этой лодке?

— Чего не знаю, того не знаю. Знаю только, что одна из лодок пропала.

— И ворота канала были открыты?

Макака мрачно кивнул.

Киндаити инстинктивно оглянулся на озеро, однако на воде, исполосованной дождем, не было ничего похожего на лодку.

— Ваши лодки как-нибудь помечены?

— Ага, у них у всех на борту черной краской написано «Инугами».

Инспектор взмахнул рукой, и три детектива бросились вниз по лестнице — несомненно, отправились искать исчезнувшую лодку.

— Очень вам благодарен, Макака. Если заметите еще что-нибудь, пожалуйста, дайте мне знать.

Макака неловко поклонился и затопал вниз.

Инспектор Татибана повернулся к Киндаити.

— Господин Киндаити, что вы об этом думаете? Может быть, убийца погрузил тело Такэ в лодку и куда-то отвез его?

— Не уверен, — сказал Киндаити, вглядываясь в туманную дымку над озером. — Но если это так, значит, убийца — человек посторонний, потому что он уплыл в лодке и не вернулся.

— Не обязательно. Он мог привязать к телу груз и бросить его в озеро, потом догрести до берега, высадиться и вернуться сюда через холмы.

— Но это слишком рискованно. Если преступник заранее решил выставить отрезанную голову вот так, напоказ, как он это сделал, ему незачем было рисковать, скрывая тело.

— Хм. Похоже на то.

Татибана бессмысленно уставился на отвратительную лужу крови и вдруг неистово замотал головой.

— Господин Киндаити, не нравится мне это. Зачем было отрезать голову? Зачем насаживать голову на куклу? Мне это совсем не нравится. Меня от этого дрожь пробирает.

В этот момент по лестнице поднялась Тамаё. Взгляд ее больших глаз затуманился, она, однако, от этого не стала менее привлекательной. Напротив, испуг и некоторая беспомощность только усилили ее красоту, нежную и печальную — подобную хрупкому цветку, истомившемуся под дождем.

Татибана кашлянул и сказал:

— Благодарю вас, что пришли. Прошу вас, садитесь.

Тамаё глянула на жуткую лужу крови, глаза ее на мгновение расширились от страха, она поспешно отвернулась и неловко присела на плетеный стул.

— Я попросил вас прийти, чтобы выяснить, узнаете ли вы эту вещь.

Увидев брошку на ладони Татибана, Тамаё на мгновение окаменела.

— Да, узнаю. Это… это моя.

— Понятно. А не можете ли сказать, когда вы ее потеряли?

— Могу. Очевидно, вчера вечером.

— Где?

— Скорее всего, здесь.

Татибана и Киндаити быстро обменялись взглядами.

— Значит, вы были здесь вчера вечером?

— Да.

— В какое примерно время?

— Думаю, около одиннадцати.

— Что заставило вас прийти в такое место в столь поздний час?

Тамаё вертела в руках носовой платок, вертела и теребила так долго, что казалось, сейчас он разорвется пополам.

— Послушайте, если сказали одно, почему бы не сказать остальное? Расскажите нам все. Зачем вы пришли сюда?

Словно приняв решение, Тамаё резко подняла голову.

— Говоря по правде, вчера вечером я встретилась здесь с Такэ. Хотела обсудить с ним кое-что наедине.

Кровь совершенно схлынула с ее лица.

Татибана бросил на Киндаити еще один взгляд.

— Вы встретились здесь с Такэ вчера вечером?

В глазах инспектора Татибана мелькнуло подозрение. Киндаити смутился и тоже нахмурился, уставившись на бледную, без кровинки в лице, Тамаё, в профиль похожую на загадочного сфинкса.

— Какое у вас было к нему дело? Ах да, я так полагаю, это Такэ попросил вас прийти.

— Нет, вовсе нет, — живо заявила Тамаё. — Это я попросила его прийти, обещала быть здесь часов в одиннадцать. — Сказав это, она отвела глаза и принялась разглядывать озеро. Дождь, очевидно, усилился, капли били по воде все сильнее и беспорядочней, это предвещало бурю.

Татибана и Киндаити снова переглянулись.