– Хорошо, убедила, мам, сегодня же позвоню Лере. Обещаю! Мам, я сегодня после работы в бассейн пойду, дома буду поздно, так что ты не жди меня, хорошо? Все, я уехал. Хорошего тебе дня и спасибо за завтрак! – и Вадим, чмокнув мать на прощание, вышел.

А выйдя на улицу, увидел, как Лера садится в свою машину и выезжает с парковки. Она его не видела. А вот Вадим успел, в очередной раз, заметить и оценить длинные и стройные ноги Леры и ее шикарные вьющиеся волосы. Сегодня она их убрала в хвост.

– Да, красива. Впрочем, есть в кого, да, товарищ генерал? И телосложение Ваше, и вьющиеся волосы. Только у Вашей дочери они черные, а не седые, как у Вас, да, товарищ генерал? – усмехнулся Вадим, вспомнив своего начальника.

С утра летучка, потом навалились дела. Вадим вспомнил, что хотел позвонить Лере, только уже ближе к вечеру. А вспомнив, сразу набрал ее номер. Конечно, он не ждал, что Лера завизжит от счастья, услышав его голос, но и настолько потухший голос Леры он тоже не ожидал услышать. Задавать наводящие вопросы Вадим умел, а потому довольно быстро понял причину потухшего голоса. Он помог Лере прийти в себя, не задумываясь, услышал, что ей нужна помощь, и он ее оказал. Помог просто потому, что не мог не помочь женщине. Разговор Лера свернула быстро, объяснив это тем, что пришел сын подруги.

– Спасибо! Я перезвоню! – и положила трубку.

– Обращайтесь, если что, – усмехнулся в замолчавшую уже трубку подполковник Вадим Степанов, – вот и поговорили. Но маклеру надо все равно позвонить. А то я скоро уже и ночевать буду оставаться на работе, лишь бы с мамой не встречаться. Дожил, товарищ подполковник. Кому сказать – засмеют!

А Лера, оборвав разговор с Вадимом, сосредоточилась на своих проблемах. Она потом извинится перед ним, что так резко оборвала разговор. Он взрослый мальчик, он поймет! А вот Олегу она сейчас была нужнее.

Дома их уже встречала Ольга Николаевна. Взяв Олега за руку и махнув Лере с Вовкой, чтобы они не ходили за ними, она увела его в комнату Вовки. Вышла она минут через 30.

– Уснул, – коротко пояснила, ответив на молчаливый вопрос Леры, – я постелила ему у тебя на диване. Вов, ты позвони его девушке, а то она раз 5 уже звонила, пока я там с ним была. Хорошо, что у него телефон на беззвучном режиме стоит.

Вовка ушел в гостиную звонить Ксении.

– Как он?

– Поплакал, – вздохнула Ольга Николаевна.

– Это хорошо. Это надо, – машинально произнесла Лера.

– Рассказывай. По порядку и без истерик! – обратилась она к Лере и включила чайник.

Ольга Николаевна слушала, не перебивая. Заварила чай, налила себе и Лере, увидев тоскливый взгляд дочери в сторону кофе, отрицательно покачала головой и показала на чашку с чаем. Когда Лера закончила свой рассказ, она вынесла вердикт:

– Твоей вины в ее смерти нет! То, что она взяла такой грех на душу – это ее вина. Ее и алкоголя. То, что она тебя обвинила в своей несчастной любви – это уж точно алкоголь в ней говорил. Ты мужика у нее не уводила. Да и она не подросток с прыгающим гормональным фоном, чтоб вот так, не думая ни о ком, и, в первую очередь, о своем сыне, в окно шагать. Она ведь его совсем одного оставила, я правильно понимаю?

– Да, – Лера кивнула, а Ольга Николаевна продолжила:

– И вот ТАМ, – Ольга Николаевна кивнула на потолок, подразумевая, конечно же, не соседей сверху, – с нее за это и спрос будет. А с тебя спрос здесь будет, если ты не возьмешь на себя заботу об Олеге. У парня из родных только ты и осталась.

– Ну, отец где-то есть. Наверное. Но Вика никогда о нем не говорила. Олег же несовершеннолетний еще. Опека, наверное, нужна.

– Значит, вот ты и займись этим вопросом, узнай там все. Больше то у него все равно никого нет.

– Да, мам, ты права, – Лера тяжело вздохнула.

Ворон.

Я смотрел на фото, которые лежали передо мной на столе. Похороны Лериной подруги. Гроб подруги, сын подруги, его подружка. А вот и все семейство Адамади: Ольга, Валерия, Владимир. Только самого генерала нет. Падла! Думал, я поведусь на то, что он бросил свою семью. Думал, я поверю, что он один.

Что за насмешка судьбы? Почему именно сегодня, в день, когда только я имею право на траур, семейство Адамади тоже в трауре? Нет! Это только мой день траура! Траура по моей семье. По моим девочкам.

Нет, не так!

Я знаю, почему они одеты в траур. Но это совсем не та причина, по которой я буду любоваться этим зрелищем.

Закрыл глаза, откинулся на спинку кресла. Перед глазами всплыла картина 19-ти летней давности. Узкая дорога, слева лес, справа ров. Алиса, намаявшись в дороге сама и утомив мать, наконец, уснула. Ее кудряшки, мягкие как пух, разметались по коленям матери. Амина, положив руку на грудь дочери, тоже задремала. Спят мои девочки. Нас с братом тоже клонило в сон. Я не давал уснуть ни себе, ни брату, сидящему за рулем. Я отмахал свой участок пути за рулем, уступив место брату, теперь его очередь. Но, заметив, что брат клюет носом, я не давал себе спать. Дорога петляла, не давая возможности нам с ним поменяться обратно местами.

Ничего, уже недалеко осталось. До границы 10 км. А там другая жизнь. За последнюю выполненную мной работу, деньги пришли на счет. Удачное время, чтобы завязать с прошлым и с этой гребаной работой. Да, впереди новая жизнь и новая страна. Дом на берегу моря ждет нас. Амина еще не знает ничего о нашем новом доме. Это мой ей сюрприз. Она всегда хотела жить на берегу моря, слушать шум волн, любоваться морскими рассветами и закатами. Моя жена хотела и я дам ей такую жизнь.

Хотел дать…

“Ежа” на дороге эти твари грамотно растянули. Они установили его сразу за поворотом. Даже ров был в этом месте не таким глубоким. Видать, не хотели далеко за мной спускаться. Машина, с проколами сразу на всех колесах, полностью потеряла управление и, три раза перевернувшись, встала на спущенные колеса на дне рва.

Меня спас ремень безопасности. Синяк через всю грудь от ремня, вот и все, что я получил в той аварии. А девочки мои погибли. Во сне. Я проверил. Брат тоже. Баран упрямый! Он тоже не был пристегнут. Открыв дверь со своей стороны и вывалившись из машины, я услышал голос от края канавы:

– Ворон, ты окружен. Сдавайся!

Поднял голову – они меня не видели, а вот я их видел отлично. Решение пришло быстро: снял со своей шеи медальон с личным номером, бросил на колени брату, чиркнул спичкой и бросил ее под машину, успел подхватить рюкзак и закинуть его себе на плечи.

Сухая трава, да еще с пролившимся на нее бензином, загорелась легко. Дождался, пока полыхнет сильнее и перекатился в кусты, росшие дальше по канаве.

Уходил вдоль по канаве. Слышал, как взорвалась машина, как матерятся бравые ФСБ-шники, не рискуя подходить.

Провожатый ждал меня в условном месте. Через границу мы ушли известными только ему тропами.