изменился на лицо графа Сентенты, улыбнулся хищным оскалом. Монета подскочила и вцепилась мне в нос.

На это месте я проснулся по-настоящему.

Одетая в шортики и топик, двумя пальцами зажав мой нос, на краю постели сидела Кая.

— Утречка! — сверкнула она белыми зубками.

— Милая, — прогнусавил я, — если у тебя ноги от ушек, совсем необязательно делать своему парню нос до подбородка.

Она улыбнулась, наклонилась к моему лицу и пару минуток посвятила себя изучению искусства приятной побудки.

— Доброе утро, лучший королевский наместник нашего мира, — муркнула она, оторвавшись от меня. — Шрам почти исчез. Но наша пеня к первому советнику, только прибавила в счете. По городским часам девять утра, приготовлю завтрак. Риса на занятиях в гильдии, будет вечером.

Я соскочил с кровати, потянулся, размялся, отжался, сел на шпагат, побил свою тень, за которой как подозревал, прятался мой внутренний голос, сбегал до бассика и нырнул в горячую воду. За ночь она остыла, а новую никто не набирал, так что с диким воплем я быстро выскочил на поверхность и превратился в водомерку, зашлепав по воде всеми конечностями, спеша выбраться.

Согрелся только дома в объятиях у лисодевочки, за горячим травяным настоем.

Отличное утро, считаю. Если учесть, что на работу не надо. Впереди простенькая миссия по похищению первого королевского советника из хорошо охраняемого дворца.

* * *

Граф Сентента проснулся в отвратительном настроении. На новогодней трапезе, улучив момент ближе к ночи, он пересекся с бароном Ферми. Последний уже принял на грудь, печально жрал паштет из креветок с макадамией и разговаривать поначалу наотрез отказался. Но граф предвидел такой момент.

— Давись своим паштетом ореховым, — зло прошептал он, — завтра на совещании будешь давиться словами, когда его величество спросит почему важнейшие сведения о своих врагах он получает от меня, хотя по своей должности за это отвечаешь ты.

Барон Ферми встрепенулся, залпом принял кувшин родниковой воды и потащился с графом до комнаты в конце замковых покоев. Там он споро проблевался, достал из кармана камзола какую-то склянку, отхлебнул, скривился и сказал, что десять минут у него есть.

Выглядел грозный и мощный барон не как начальник тайной стражи, но скорее, как обычный городской стражник, пойманным на взятке не по должности. Серенький и осунувшийся.

Сентента только порадовался за состояние заклятого врага. Такого нюню продавить будет легче.

— Я завтра Южную Каталию опускать буду, — без долгих предисловий сказал граф. — Режим опасный, антикоролевский. Аристократия их хочет реванша, жрецы желают новой паствы, военные мечтают о новых званиях и личном месте в истории. План вторжения у южнокаталийцев уже готов. Это короткий набросок моей речи.

— А ниче, что ты с Малуроном корешился несколько дней назад? — удивился такому обороту барон Ферми. — За такое не просто маголябрами бьют.

Маголябры, то есть подставки для артефактов света, в приличных аристократических семьях делали в виде фигур Создателей из благородных металлов.

— Малурон по-другому ведомству, — отмахнулся Сентента. — Чем быстрее начнется столкновение, да даже война, тем больше рыбы возможно выловить в мутной воде. Чем больше тебе доверяют, тем эффективнее можно продать доверившегося. Ты не понимаешь, что нас через месяц такими темпами нас со дворца погонят? А так, мы первые заметили угрозу королевству, подняли тревогу. Трогать нас в таком моменте глупо, не патриотично, раскалывает власть.

— Я тебе зачем? — не поверил барон. — Геройствуй в одиночку. Ты еще тот кидала, чтобы тебе на слово верить.

— Про кидалу обидно было, — прищурился граф, — у меня связи, которые тебе и не снились. Но будет лучше если информация королю донесут два независимых и не терпящих друг друга источника. Ты вбросишь сведения об увеличении размера императорской армии путем набора рекрутов и наёмников. После моей речи.

— Запашок от твоих сведений отпугнет даже крысу, — пренебрежительно высказался барон, — какой новый набор, там сервы недавно бунтовали из-за цен на овес. Какие наёмники, если там наводнение пол-урожая сгубило?

— Вот кого не повесили, попали в армию, — усмехнулся Сентента, — на наёмников нашли золотишко, конфисковав имущество гибридов. Короче ты в деле, тогда получишь подтверждение от меня. Нет — я встаю на Большом королевском совете и обо всем докладываю сам.

Барон Ферми немного помялся и согласился.

Подойти к принцу Сентента не смог, тот постоянно сидел рядом с королевой, а если и выходил проветриться, то со своим наставником из гильдии авантюристов. Граф даже пытаться не стал. Одна радость — принцесса посидела всего часа три и свалила. Взгляд её бездонных синих глаз пугал Сентенту, как блеск палаческого меча.

Казалось в актив себе вчерашний день занести можно. Но уже в полночь, когда приём официально заканчивался, всех присутствующих поразило системное сообщение от Создателей про лучшего королевского наместника.

Кто потупее зашушукались с соседями, кто поумнее поспешил выразить верноподданническую радость королевской фамилии. Шайред Четвертый поднялся с бокалом и провозгласил тост за свою умнейшую дочь: героиню современных баллад и кадровой службы.

Сентента достойно выпил этот бокал со вкусом ядом, но симптомы мучили его полночи. Ночевать он остался во дворце, на кровати в комнате своего кабинета. Комфорта такое не прибавило.

Поднявшись с трудом около половины десятого, он второпях оделся, выпил бодрящей цветочной настойки, сунул нужный свиток в тубус, свистнул своего верного пса — наёмника из Вольных баронств. Хека Бредгерс, получивший свой шанс, после исчезновения Кэсси Бладана. Хороший мечник, как-то в одиночку заваливший ВарОрка.

С ним, из отдельной пристройки дворца, граф дошел до пролета второго этажа, где Хеку отпустил. Со своей охраной на королевский совет приходить было не принято, вот с помощником еще допускалось, но только до дверей совета. Под помощника звероватый Хека, со своей вмятиной в черепе, мало подходил, да и меч пришлось бы сдавать гвардейцам на посту. Смысла в безоружном охраннике нет, только шепотки за спиной, что граф поехавший и боится нападения в самом королевском дворце.

В конце концов, в последний раз во дворце убивали во времена Шторморожденной.

Сентента мельком пропустил эти мысли через сито анализа. Его махинации на налоговом, коррупционном, предательском поле были настолько велики, что графа в случае королевского гнева и отряд Хек не спасет. Не такую защиту с этой стороны надо выстраивать.

На подъеме со второго этажа на третий, после охранного караула графа встретила прелестная горничная.

— Ваша милость, их высочества ожидают вас в покоях принцессы, — робко и тихо доложила она кланяясь. — Это займет несколько минут.

Поклон у неё дурацкий и непочтительный вышел, но Сентента, всегда внимательный к деталям, не обратил на это внимание, поглощенный странным приглашением.

Принц у принцессы? Пытается возобновить отношения с сестрой? Просит её повлиять на родителей, пытается заручиться поддержкой графа как арбитра