Эйген Штейнах, психолог из Вены, тоже имел большие планы, но иного сорта. Берман работал глобально, а вот Штейнах – поштучно: по одному мужчине за раз. Начиная с 1920-х годов и в течение примерно 20 лет Штейнах занимался одним из самых популярных и противоречивых методов омоложения. Он утверждал, что вазэктомия повышает сексуальное желание, интеллект, энергию и практически все остальное, что ухудшается с возрастом. Штейнах считал, что если перекрыть выход мужским «сокам» (а именно это делает вазэктомия), они накопятся в организме, как накапливаются автомобили в пробке на перекрытой улице.

Если считать успехом количество и качество научных данных, то вазэктомия как способ омоложения окажется не слишком высоко в рейтинге. Если же, с другой стороны, считать успехом количество положительных отзывов и количество заплативших вам клиентов, то эта практика стала общемировой сенсацией. Она оказалась настолько популярной, что имя Штейнаха даже стало нарицательным: «сделать штейнах» означало сделать омолаживающую вазэктомию. Зигмунд Фрейд сделал штейнах. Поэт Уильям Батлер Йейтс тоже сделал штейнах.

Штейнах же себе штейнах делать не стал. Возможно, поэтому он выглядел весьма немолодо. К тому времени как Штейнах начал рекламировать свой способ лечения, он выглядел стариком с длинной седой бородой и пышными усами. Он носил строгие темные костюмы, более подходившие владельцу похоронного бюро.

Более того, Штейнах вообще никому не сделал штейнах. Все потому, что, хоть он и был доктором, у него не было пациентов. Он предпочитал проводить исследования на лабораторных крысах, а потом инструктировать своих друзей-хирургов, чтобы те делали «чик-чик» людям в тех же местах, где он делал это грызунам. Штейнах говорил, что результаты гарантированы только при его личном присутствии на операции, и он, должно быть, наблюдал их сотнями. Не менее чем 1 тыс. мужчин сделали штейнах без присутствия самого Штейнаха в операционных[1].

1920-е годы были интереснейшим временем для эндокринологии, но вместе с тем довольно беспорядочным. Шарлатанские методы появлялись с такой же частотой, как и реальные открытия. Торгаши и серьезные ученые копались в одном и том же мутном пруде теорий и часто получали практически одни и те же результаты. По обе стороны «разлома» мы видели запатентованные средства, диеты и целую кучу сомнительных процедур, которые якобы помогали от той или иной болезни[2]. Потребителю часто было довольно трудно отличить жуликов от специалистов. Можно сказать, что добросовестные специалисты искренне верили в то, что делали, и если что-то шло не так, то это была ошибка, сделанная из лучших побуждений. Они были врачами и членами истеблишмента. А вот откровенные жулики просто хотели заработать денег и продавали лекарства, зная, что они не действуют. Но между ними лежала огромная серая зона. И, в конце концов, кто может точно знать чужие намерения? Не всегда легко понять, чьи мотивы сомнительны, а кого просто захлестнул энтузиазм того времени.

Возьмем, например, Сержа (Сергея) Воронова – парижского врача, который пересаживал мужчинам яички человекообразных обезьян, чтобы увеличить их мужскую силу. Медицинский истеблишмент считал его благонамеренным, но вставшим на ошибочный путь хирургом. А в одно время с ним работал бесстыдник по имени Джон Бринкли, известный как «козлиный врач»: он пересаживал для повышения сексуального влечения половые железы козлов. Бринкли заработал целое состояние. Клиенты выбирали себе козла для кастрации на его ферме, а потом им прямо на кухне делали операцию; ассистенткой выступала жена Бринкли. Бринкли вообще не был врачом – диплом он просто купил в Италии.

Медицинская элита беспокоилась из-за урона, который все это шарлатанство наносило статусу медицины. «Просто жалко, если не отвратительно, смотреть на эндокринную оргию, свирепствующую в нашей профессии, – писал Ганс Лиссер, эндокринолог из Сан-Франциско, Харви Кушингу в 1921 году. – По большей части это результат ужасного, хаотичного, бессмысленного невежества, но во многом, к сожалению, – и результат чисто коммерческой жадности. Эндокринология быстро превращается в пародию на саму себя и постыдный бизнес, и, полагаю, настало время, чтобы кто-то произнес несколько честных, бесстрашных слов»[3].

Подобно парижанину Воронову, Штейнаха считали настоящим ученым, а не шарлатаном[4]. Его 11 раз номинировали на Нобелевскую премию (не за вазэктомию, а за реальные исследования половых гормонов), он возглавлял одну из самых выдающихся лабораторий Европы (физиологический департамент Биологического института Венской академии наук) и опубликовал около 50 научных работ. Среди прочих открытий он обнаружил, что клетки, устилающие семявыводящие протоки (их называют интерстициальными клетками Лейдига), вырабатывают тестостерон.

Повышающая либидо вазэктомия Штейнаха была основана на теориях, которые были известны на протяжении многих веков[5]. Еще с древних времен целители толкли в ступках яички и яичники животных для зелий, высушивали их для порошков, растворяли в лекарственных коктейлях или смешивали с пищей. В 1889 году 72-летний Шарль-Эдуар Броун-Секар, невролог из Парижа, сделал себе инъекцию секретов яичек морских свинок и собак и заявил, что эта инъекция повысила его либидо, увеличила силу, сделала вчетверо сильнее поток мочи и сделала более регулярной работу кишечника. А еще он чувствовал себя на 30 лет моложе. Штейнах считал свой подход более научным, чем у Броун-Секара. Броун-Секар объявил о своем открытии 1 июня того же года и считал эту дату днем рождения эндокринологии как науки. С ним согласились не все. Многие коллеги спрашивали себя: как человек, который совершил большие открытия в серьезной медицинской специальности, умудрился так далеко сойти с верного пути? В прессе насмехались над ним. В немецком медицинском журнале написали, что «фантастические эксперименты Броун-Секара с экстрактами яичек лучше всего считать просто старческими причудами»[6]. Другой ученый писал, что его лекция «должна считаться лучшим доказательством того, что профессора, прожившие на свете уже трижды по 20 лет и еще 10, должны уходить на пенсию»[7].

Тем не менее инъекции с «соком яичек», предлагаемые Броун-Секаром, стали популярнейшим средством среди мужчин, которые хотели помолодеть на несколько лет[8]. Они сохраняли эту популярность в течение почти пяти лет – пока Броун-Секар не умер от инсульта. Эта смерть не была неожиданной для человека в его возрасте, но вот для человека, который якобы чувствовал себя «на 30 лет моложе», казалась преждевременной. Не стоит удивляться, что после его смерти о процедуре быстро забыли.

Штейнах считал, что его методика вазэктомии превосходит прежние средства, потому что не несет в себе никакого риска и полностью натуральна. Он утверждал, что 20-минутная операция (надрез и зашивание семявыводящего протока) совершенно безопасна. Кроме того, работа с собственными гормонами – это лучше, чем впрыскивание чужих, верно?

Мужчины выстраивались в очереди на вазэктомию, считая, что станут сильнее, умнее и сексуальнее. Йейтс сказал: «операция воскресила мои творческие силы, воскресила мое сексуальное влечение, и оно, скорее всего, останется со мной, пока я не умру»[9]. 61-летний мужчина (один из многих, кто дал интервью для мемуаров Штейнаха), который чувствовал себя усталым и печальным и потерял всякий интерес к сексу, заявил после операции: «Моя память стала лучше, я быстрее все понимаю. Я теперь живу, словно мне 40 или 50, и у меня такое хорошее настроение, что я просто хожу и распеваю песни»[10]. Взлет и падение омолаживающей вазэктомии – это на самом деле доказательство силы плацебо и популярности, а также того, что даже в медицине, оказавшись в нужное время в нужном месте, можно добиться оглушительного успеха вместо того, чтобы провалиться. В 1920-х годах вокруг Штейнаха было общество, которое было готово пробовать новые способы гормональной терапии, искало новые способы улучшить себя и могло за все это заплатить.