Директор, зашедший в соседний класс, снова появился в коридоре. Он ходил по классам, слушал, чтобы подсказать потом учителям, как лучше учить ребят. Сейчас он шёл по коридору, напевая себе под нос, как вдруг увидел два башмака далековато от стены. «Странно, – задумался директор. – И башмаки очень маленького размера. Ой, в них чьи-то ноги!» Директор нагнулся и увидел куртку Филиппа. Куртка сидела, прислонясь к стене, а из неё торчали две ноги.

– Что за чудеса?! – удивился директор.

Он нагнулся ещё ниже и подхватил куртку вместе с Малышом.

– Ого, да это ребёнок! Ничего себе, – сказал директор и отнёс мальчика, завёрнутого в куртку, к себе в кабинет.

«Я видел его во дворе», – вспомнил директор. Он снял с малыша ботинки и влажные носки, положил его на диван и рассмотрел куртку. На воротнике было написано имя Филиппа и класс. «Хорошо, – подумал директор, – но дело не к спеху». Он снял с Малыша шапку и шарф, повесил носки на батарею, а ботинки поставил под неё. А Малыш спал себе сладко и не догадывался, что лежит в кабинете директора.

А ближе к концу урока директор заглянул в класс и спросил, кто тут Филипп.

– А, это ты. Я тебя помню. Выйди в коридор, пожалуйста.

Класс зашептался, всем было любопытно, а Филипп покраснел до корней волос. Что он мог такого натворить? Но директор ничуть не сердится, так что обойдётся, наверное.

– Зайди в мой кабинет, пожалуйста, – позвал тот Филиппа.

Филипп вслед за директором вошёл в комнату и увидел Малыша. Тот лежал и дышал редко и тихо.

– Он упал? – перепугался Филипп. – Он без сознания?

– Нет-нет, он просто спит, – ответил директор. – Я хотел лишь предупредить, что он у меня, и спросить, что у вас происходит.

Филипп рассказал, что накануне поздно вечером мама попала в больницу и он не успел никуда пристроить Малыша на время уроков.

– Но завтра мы что-нибудь придумаем, – заверил Филипп.

– Понятно, – кивнул директор. – Хорошо. А сегодня я отпускаю тебя с уроков. Думаю, у тебя много дел, раз ты в доме за главного.

– Спасибо огромное! – поблагодарил Филипп. – Вы меня очень выручили.

– Пойди принеси свои вещи и посиди тут, пока он не проснётся, – сказал директор. – Будить таких малышей себе дороже, они только дуются и капризничают потом.

Филипп кивнул. Какое счастье, что директор умеет обращаться с маленькими детьми! Когда Малыш проснулся, рядом сидел Филипп.

– Поехали домой, – сказал Филипп.

– Мне уже не надо ждать во дворе? – спросил Малыш.

– Нет, нас отпустили. Вставай, поедем домой.

На это Малыш с радостью согласился. Всё-таки для старшей школы он был пока маловат.

Как же хорошо было вернуться домой после дня в старшей школе! Филипп купил в магазине сосиски, хлеб, молоко, масло и пакетик кедровых орешков, а ещё позвонил в больницу и узнал, что мама чувствует себя гораздо лучше. Едва они вошли в дом, Филипп поставил воду для сосисок и сказал:

– Знаешь, что мы сейчас сделаем? Снимем с тебя всю мокрую одежду, и ты посидишь в кровати, пока я делаю уроки. Идёт?

– О-о, – ответил Малыш.

У него очень замёрзли ноги, и посидеть в кровати, пока Филипп приготовит уроки, было заманчиво. Оказалось, что Малыш промок насквозь, и Филипп искупал его, чтобы пропарить. Посмотрев на красные пальцы Малыша, он сказал:

– Надо растереть тебе ступни шерстяным шарфом. Это верное средство.

Потом он взял шерстяное одеяло с кровати Малыша, согрел его на обогревателе, завернул в него Малыша и отнёс его наверх. О, какое блаженство! Тепло и хорошо.

– Посидите здесь с Щепкиным, поговорите, а я пока еду приготовлю, – сказал Филипп и подложил Малышу под спину большую подушку.

Послушать рассказ о школе собрались на одеяле Щепкин, Корнеевна и Корешок.

– Это старшая школа, в неё ходят только большие дети, как Филипп. А когда они шагают по лестнице, то она гремит как гром, и если они уходят со двора, то он кажется как целая площадь, и я по нему ходил.

– Жалко, ты меня забыл, – посетовал Щепкин. – Но, может, и к лучшему, раз они такие огромные.

– Они могли бы уронить тебя и наступить, – ответил Малыш.

– Ой нет, не говори даже!

– Но директор там хороший, – сказал Малыш.

– Приятно слышать, – кивнул Щепкин.

Появился Филипп с подносом в руках. На подносе стояли две тарелки. Видно, ему показалось, что веселее поесть наверху с Малышом, чем сидеть одному в кухне.

– У-у-у, – заурчал от удовольствия Малыш. – Вкуснотища! Знаешь, какой я был голодный?!

– Знаю, – сказал Филипп. – Я сам был такой же, представь себе. Теперь я разделаюсь с уроками, а потом помоем посуду.

– У-у, – снова сказал Малыш.

После обеда он стал шептаться с Щепкиным, но Филиппу их бормотание заниматься не мешало. Иногда он что-то повторял старательно вполголоса, и Малыш видел, что уроки движутся хорошо, значит, и настроение у Филиппа будет отличное.

Филипп просидел над уроками два часа, и всё это время Малыш умудрился ему не мешать.

– Готово, – сказал Филипп. – Малыш, ты не хочешь встать и помочь мне мыть посуду?

– Встаю, – согласился Малыш.

– Подожди, сейчас дам тебе одежду. Вот чистое бельё и ещё колготки, где-то я их видел в комоде.

– Я буду воскресный чистюля уже в четверг, – кивнул Малыш.

Только Малыш стал одеваться, как в дверь постучали. Филипп побежал открывать. На пороге стоял почтальон с телеграммой. Филипп никогда прежде телеграмм не получал, поэтому он принёс её наверх и прочитал Малышу вслух: «Приеду пятница вечер целую папа».

– Пятница – это уже завтра! – обрадовался Малыш.

– Осталось только придумать, где ты побудешь, пока я учусь, – ответил Филипп. – Так жалко, что тётушка Забота под Рождество всё время работает, да ещё у неё этот мальчик.

– А столяр? – спросил Малыш. – Правда, он строит в Гампетрефе гараж, поэтому не всегда дома.

– Что-нибудь придумаем, – сказал Филипп. – И Кнопки с её папой тоже дома нет, обидно. А в школу со мной ты, похоже, больше ходить не хочешь?

– Нет, я лучше дома останусь, – ответил Малыш.

– Хорошо, подумаем об этом, пока моем посуду, – предложил Филипп.

Посуды накопилось много, но они работали в четыре руки и споро расправлялись с ней. В дверь снова постучали. На пороге стояла тётушка Забота, за ней прятался Лилле-Бьёрн.

– Привет, – поздоровался Филипп, – заходите. Мы как раз кончили мыть посуду.

– Молодцы, – похвалила тётушка и стала расспрашивать, как дела у мамы.