разумно, ибо ничего не поделаешь, только мы принимаем нужду за добродетель. Много такого делали философы, ну, не такого, так другого, все по своей мудрости. А нас тут Господь просит о двух вещах: любить Его и ближнего, над этим нам и надо трудиться. Сохраним это в совершенстве — сотворим Его волю, вот и будем с Ним одно. Только как же мы далеко (это я уже говорила) от того, чтобы сделать, что должны такому великому Богу! Молите Его, чтобы Он дал благодать и мы удостоились этого состояния. Если и впрямь его желаем, то сможем.

8. Мне кажется, самый верный признак, что мы исполняем эти две заповеди, — поистине любить ближних. Ведь не узнаешь, любишь ли ты Бога, хотя и есть немалые признаки, чтобы это понять; а вот любовь к ближнему узнать легко. Так и знайте, чем больше вы в ней преуспеете, тем сильнее ваша любовь к Богу; ведь Он так нас любит, что за нашу любовь к ближнему на самые разные лады усилит нашу любовь к Нему. В этом я не сомневаюсь.

9. Очень важно все время испытывать себя, соблюдаем ли мы эту заповедь, — ведь если мы соблюдем ее в совершенстве, мы уже все сделали. Природа наша повреждена, и, я так думаю, нам невозможно любить ближнего совершенно, если наша любовь не укоренена в любви Божией. Это для нас особенно важно, постараемся же познать себя даже в самом малом, не обращая внимания на то великое, что придет нам в голову на молитве, и мы уж думаем пустить это на пользу ближним, или на спасение пусть хоть одной души. Ведь если наши дела потом будут не такие, незачем и мнить, что это сделаешь. То же самое скажу о смирении и обо всех добродетелях. Дьявол так и старается внушить нам, что у нас имеется хотя бы одна, когда ее нету, он ради этого весь ад тысячу раз перевернет. И прав, это ведь очень вредно, такие выдуманные добродетели всегда еще вызовут и тщеславие, они одного корня, а те, которые дает Господь, свободны от кичливости и гордыни.

10. Забавно бывает, как иным душам на молитве кажется, что готовы, чтобы их унижали и заушали на людях ради Бога, а потом они скрывают самый ничтожный проступок, а уж если они не виноваты и их обвинили, это не дай Господь! Так что смотрите хорошенько; если и вы не выносите подобных испытаний, не обращайте внимания на то, что решили наедине с собой. Тут ведь не воля ваша выбрала — то дело другое; это все воображение, а бес там и нападет, и обманет, и много может навредить, особенно женщинам или людям неученым, потому что мы не отличаем воображения от душевных сил и тысячи других вещей, которые у нас в душе. Ох, сестрицы, как видно, кто из вас вправду любит ближнего, а кто — несовершенно! Если бы вы поняли, как важна для нас эта добродетель, вы бы ни к чему иному не стремились.

11. Когда я вижу, как некоторые души усердно стараются понять какая у них молитва, и словно в куколь закутаны, когда они молятся, не шевельнутся ни телом, ни мыслью, чтобы не ушла и капля услады и благоговения, — я вижу, как мало знают они о пути, который ведет к единению с Богом на молитве, ибо думают, что все зависит от этих стараний. Нет, сестрицы, нет, Богу нужны дела! Вот, например, видишь больную женщину и можешь ей помочь, так помоги, не бойся повредить своему благочестию. Если она страдает, страдай и ты; если нужно — постись, чтобы она поела, не столько ради нее, сколько ради того, что этого твой Бог хочет. Вот единение с Его волей; а если слышишь, что кого очень хвалят, радуйся куда больше, чем если бы хвалили тебя. Если есть смирение, это легко, смиренному трудно, когда его хвалят. Великое дело радоваться, когда признают добродетели других сестер, а если увидим у кого недостаток, — отнестись как к своему и скрыть от других.

12. Я в других местах много говорила об этом, я ведь знаю, сестрицы, что если этого недостанет, все пропадет. Да не попустит Бог, чтобы так было; если же не будет, поверьте, вы получите от Господа единение с Ним, о котором мы говорили. Если же вам не хватает любви к ближним, хотя есть и благочестие, и духовные дары, не думайте, что вы достигли самого высшего. Пускай вы и забудете себя во время молитвы (а многим покажется, что все уже сделано), поверьте, это еще не единение, и молите нашего Господа, чтобы Он дал вам совершенную любовь к ближним, предоставив все прочее Ему, Он даст вам больше, чем вы надеялись. И побудите вашу волю уступать воле других сестер, хоть бы и в ущерб вашему праву, забудьте о своей пользе ради них, как бы ни противилось естество, возьмите бремя на себя, чтобы избавить ближнего, когда представится случай. Не думайте, что это не будет ничего стоить, или что все само сделается. Смотрите, во сколько обошлась нашему Жениху любовь к нам, когда, чтобы нас спасти, Он умер такой мучительной, крестной смертью.

ГЛАВА IV

еще о том же самом; объясняется подробней этот род молитвы; говорится о том, как важна осмотрительность, ибо дьявол особенно старается, чтобы душа повернула назад.

1. Я думаю, вы хотите узнать, что делает бабочка и где присаживается отдохнуть, ибо мы видели, что отдых ее — не в духовных утешениях и не в земных усладах, она летает выше. Однако ответить вам не могу до последней обители и молю Бога, чтобы я не забыла, да и смогла это написать, ведь с тех пор, как я начала, прошло почти пять месяцев, а из-за этой моей головы я не могу перечитать, что написала, и все идет кое-как, может, что и повторяю. Но это ведь для моих сестриц и не так важно.

2. Теперь я хочу объяснить получше, что такое, по-моему, эта молитва единения с Богом. Как и всегда, поясню сравнением, опять скажу про бабочку, которая никак не присядет, ибо не находит истинного успокоения (хотя плоды все время приносит, добро она делает, и себе, и другим[56]).

3. Не иначе, как вы часто слышали, что Бог духовно обручается с душой. Благословенно Его милосердие, что Он Себя так смирил! Сравнение грубое, но