Нет больше Дамира. Нет Ангелины.

Есть только смерть.

Романов раскрыл руки, словно хотел кого-то обнять. Перед глазами плыли воспоминания. Проведённые дни с любимой. Слёзы текли. Не из-за того, что он умрёт. Что это последние минуты, даже секунды его жизни. А потому, что не ожидал от Лины. Совсем не ожидал. И лучше умереть, чем жить с этой тяжестью в груди.

Удар. Первый. Второй. Третий.

Грудь. Плечо. Грудь.

Дамир опустился на колени.

Боль пронзила тело. Он еле поднял руку и схватился за сердце. Белоснежная рубашка превратилась в алую.

Упал.

Не отрывал взгляда от самой большой звёзды на ночном небе. Он знал, даже Алиев теперь его не спасёт. Через шум в голове слышал крики. Визги. Это конец.

"Твоя месть оказалась слишком жестокой, любимая", — прохрипел, прежде чем закрыть глаза.

Тот же день. Через несколько часов.

Ангелина плакала.

После того как ушёл муж, угрожая, что убьёт Дамира, Лина не находила себе места. Живот и так болел до жути. Не могла сделать ни шагу, хоть и прошёл целый месяц со дня аборта.

Мысли о Дамире не давали покоя. Значит, он пришёл за ней. Значит, любит. Посмотрел видео и не поверил её словам.

Маленькими шагами еле дошла до окна. Посмотрев на ночное небо, заметила падающую звезду. Загадала желание, как это делала раньше, буквально несколько месяцев назад с любимым.

— Пусть с тобой всё будет хорошо, Дамир. Я согласна на всё. На его насилие. Избиения. Унижения. Но, Дамир… Не бросай меня, родной. Не уходи, — прошептала, сглатывая слёзы горечи. Обиды.

Да. Она была обижена на эту жизнь. Грёбаную судьбу.

Отец, который не дал быть счастливой с любимым при жизни, даже после смерти не оставил их в покое. Ведь именно из-за него Ангелина проживает эти дни. Проходит через этот ад босиком шаг за шагом. Горит заживо каждую долбанную минуту.

— Я знал, что ты будешь ждать.

Муж тихо, словно вор, зашёл в комнату. Лина вздрогнула, услышав его голос, но не подала виду. Не повернулась в его сторону. Не показала свой страх. Продолжала смотреть на звёздное небо.

— Глухая? А я ведь с хорошими новостями, — расхохотался тот. — Посмотри, что у меня есть.

Не понравился Ангелу тон супруга. Совсем не понравился. Сердце колотилось. Билось как сумасшедшее.

"Дамир. Только не отпускай меня", — шептала она, еле сдерживая слёзы.

— Даже ты, сучка, не испортишь мне настроение! — рычит, отталкивая девушку от окна к кровати. Лина не может удержать равновесие и падает на пол, ударяясь головой о край кровати. Знала, конечно, что муж зверь. Просто не ожидала этого резкого жеста.

— Чёрт бы тебя побрал! — крикнула она, схватившись за живот. Уж очень больно ей было, но болела не голова, которой ударилась, а именно живот. — Сукин сын!

— Что ты сказала? — схватив за волосы, поднял на ноги Лину и толкнул в кровать. — Я тебе сейчас покажу, как и в каком тоне со мной разговаривать надо!

Он расстегнул ремень и снял с брюк. Будто она вовсе не человек, начал бить по спине. Лина кричала. Карабкалась. Всего пара минут. Потом перестала. Кусая пальцы, заставила себя молчать. Впивалась ногтями в матрас.

Это сумасшествие. Безумие. Сколько она ещё будет страдать? Умирать каждый день? Не лучше покончить с собой? Не лучше резануть себе вены и потерять всю кровь? Умереть? Чем жить с таким чудовищем?

Господи, за что?

Бросил ремень в сторону Распутин и начал часто дышать. Лина не плакала, а просто, сжимая руки в кулаки, терпела. Спина горит. Жжёт. Невыносимая боль пронзает все тело. Словно миллионы острых игл прокалывают её живот. Грудь.

Больно. Очень больно.

Но это не конец…

— А теперь смотри на меня, если не хочешь продолжения! — приказной тон слышит девушка через гул в голове. В глазах темнеет. Платье разорвано. Спина точно в крови. Как ей повернуться, если даже шелохнуться не может? — Больно? Будет ещё больнее, крошка. Нужно мужа слушаться. Подчиняться. А теперь смотри, какой я тебе приготовил сюрприз.

Он садится рядом на кровать. Что-то тычет на экране мобильника, а потом поворачивает в сторону девушки. Но она даже не может поднять голову. Моргает, пытается что-то рассмотреть. Но нет. Глаза сами собой закрываются.

— Сюда смотри! — сжимает её челюсть, а Лина распахивает глаза. Тело онемело, словно вовсе не её. Ничего не чувствует. Что-то колет сердце, и это не боль, которую причинил муж. Это гораздо большее…

На экране лицо Дамира. Такое грустное. Печальное. Взволнованное. Смотрит по сторонам, а затем на небо. Так чётко видно его лицо, будто кто-то рядом стоявший снимал на камеру.

Она не понимает, где это. Россия или Америка? Но если муж сказал, что он приехал за ней, значит, ему подстроили ловушку, в которую он с лёгкостью попал.

Боже… Дамир…

— Что… Ты… Подонок… Сделал? — с трудом выдавила из себя, чувствуя, как слёзы текут по щекам.

Даже те удары ремнём не заставили её заплакать. Она сдерживалась изо всех сил. Боролась с болью. Но та боль, что сейчас пронзает её тело, особенно область груди, невыносима. Нестерпима.

— Смотри внимательно, крошка. Сейчас увидишь, — хохот бьёт по нервам.

Но она смотрит, рассматривая каждую частичку лица на экране.

Родной. Любимый. Незаменимый.

Вздрагивает, когда Дамир отшатывается. Делает шаг назад.

Второй. Третий.

Белоснежная рубашка в крови. Дамир держится за грудь. Его застрелили…

— Нет… — простонала Ангелина. — Нет… Нет… Нет!

Кричит. Пытается встать она. Но нет сил. Не может. Смотрит на экран не отрывая взгляда. Смотрит, как лежит на земле окровавленный Дамир. Слышит, как хохочет муж, но ей не до него.

Дамир…

— Ну всё. Спектакль окончен, — муж встаёт с кровати и поворачивает девушку на спину. Окровавленная спина прилипает к атласному одеялу.

Болит. Но не спина.

Сердце. Душа.

Его нет? Он умер?

Но может же произойти чудо? Может же кто-то спасти его?

Ведь может, да?

— Я тебя ненавижу! — прохрипела Ангел. — Ненавижу!

Кричала, пока не сорвался голос. Проклинала Распутина.

— Сдохнешь собачьей смертью! — попыталась сказать как можно громче, но голос хрипит. Еле слышен. Муж, который до сих пор хохотал, кайфуя от того, как страдает Ангелина, сразу же замолк. Сделав шаг вперёд, врезал звонкую пощёчину. Но, знаете, никакой удар не может заставить страдать больше, чем потеря самого дорогого, самого любимого человека на свете.