Над общей массой возникла голова Селиванова и две головы охранников. По их энергичным движениям было понятно, что они расталкивают людей, освобождая пространство.

От одного к другому перелетало одно только слово: пресс-конференция. Потом раздался голос Селиванова:

– Пользуясь тем, что вы уже здесь, хочу сделать заявление! – Все стихло, и он продолжил: – Совершено преступление. Похищена, а возможно, убита член политбюро партии «Возрождение демократии», наш соратник, Ирина Рыбникова. Эта провокация нацелена на ослабление рядов нашей партии в борьбе за голоса избирателей! Мы уже направили заявление в полицию. Призываю товарищей по партии и всех, кто будет за нас голосовать на предстоящих выборах, не поддаваться…

– Идемте отсюда, – сказал Протопопов Надежде. – Теперь нам есть о чем поговорить.

Она же дернула за рукав ближайшего репортера:

– Не знаете, кто приехал сюда первым?

Тот ответил:

– Кажется, «Криминальный канал».

Остаток дня был очень тяжелым. Разговор с Протопоповым закончился поздним вечером. Он выпытал у нее все подробности злополучного дня, когда из ателье пропал портфель, а потом сама Рыбникова. Домой Надежда вернулась опустошенной и на следующий день, последовав совету матери, устроила себе выходной. С вечера зашторила окна и до обеда провалялась в постели. Одеяло казалось ей надежной защитой, как в детстве.

После обеда она подумала, что именно так люди и впадают в депрессию, но успокоилась тем, что ее личная депрессия – вещь застарелая, и ей уже не по силам ее сдержать.

В два часа позвонила Ираида Самсоновна и сообщила, что в ателье все нормально, если не обращать внимания на то, что у подъезда толкаются журналисты.

– Как Соколов?

– Маркиз де Крепдешин провел две примерки, и обе удачные. До конца дня придут за тремя платьями и двумя костюмами. Выручка сегодня будет хорошей.

– Жизнь продолжается. Увы, без меня, – проговорила Надежда.

– Всего один день, – заметила Ираида Самсоновна. – Послушай, тебе нужно куда-нибудь выбраться. Не сиди дома, не кисни.

По ее совету Надежда позвонила Фридмановичу:

– Ма-а-арк…

– Слушаю тебя.

– Есть новости?

Он ответил:

– Смотри телевизор!

– А что там? – обеспокоенно спросила она.

– Убийство Рыбниковой и твое ателье, где бесследно исчезают без пяти минут депутаты.

– Это невыносимо… – простонала Надежда. – Мы потеряем солидных клиентов.

– И это не самое страшное, – сказал Фридманович. – Тебя нужно спасать. Я встречался с Протопоповым, он очень зол.

– Почему?

– Говорил я тебе, расскажи ему про Рыбникову.

– Но он теперь знает.

– Теперь – это не раньше.

– И что?

– Ничем хорошим обрадовать не могу. Как, собственно, и плохим. А это уже плюс.

Надежда предложила:

– Может быть, сходим куда-нибудь?

– Куда ты хочешь? – спросил Марк.

– Мне все равно. Просто погуляем.

– Не знаю. Твердо обещать не могу. В лучшем случае заеду к тебе вечером.

– Что ж, и на этом спасибо.

– Спасибо – приезжай или спасибо – не надо? – у Фридмановича на глазах улучшилось настроение.

– На твое усмотрение.

– Ну все. Целую. У меня встреча с клиентом.

Не успела Надежда отложить телефон, как ей вновь позвонили:

– Это Денис.

– Как продвигается ремонт в ресторане? – спросила она.

– Да мы только начали. Где вы сейчас?

– Дома.

– А я думал, на работе, хотел вас пригласить…

– Куда? – заинтересовалась Надежда.

– Ну, например, погулять. Пойдете?

– Пойду.

– Откуда вас забрать?

– Запишите мой адрес.

* * *

Покружив немного по Москве, Денис припарковался на платной стоянке и дворами вывел Надежду на Новый Арбат к кинотеатру «Октябрь».

Не торопясь, они направились в сторону Воздвиженки.

– Хотел зайти вчера, но увидел столпотворение журналистов и понял, что вам не до меня.

– Это было ужасно…

– Журналисты люди напористые.

– Мне пришлось до ночи давать показания.

– Про убийство охранника?

– И еще про исчезновение Рыбниковой.

– Я так и не понял, что с ней случилось.

– Пришла в ателье на примерку. Сначала исчез портфель, а потом она сама.

– И вы так просто говорите об этом? – удивился Денис.

– Устала бояться. Я так для себя решила: как будет, так и будет.

– Что ж, удобный подход, однако, замечу, не самый эффективный в смысле защиты своих интересов.

– У меня есть адвокат.

– А вот это – умно.

– Не так умно, как предусмотрительно, – сказала Надежда.

– Ко мне тоже приходила полиция.

– К вам – это куда?

– В помещение ресторана. Мы были там с архитектором.

– К вам-то зачем? – удивилась она.

– Спрашивали, не видел ли я чего.

– А вы?

– А что я мог видеть?

– Значит, результат нулевой.

Они подошли к Московскому Дому книги, возле которого была сооружена арка из голубых воздушных шаров. Денис предложил:

– Зайдем?

– Зачем? – удивилась Надежда.

– Сегодня здесь праздник – в цокольном этаже открывается отдел букинистической книги.

– Вы – любитель? – Она недоверчиво вгляделась в него. – И вы специально привели меня сюда, чтобы…

– Ну, предположим, специально. – Денис по-доброму улыбнулся. – Мой друг архитектор оформлял интерьер. Просил заценить.

– Вот уж не думала…

– Ну так пойдем или нет?

Она пожала плечами:

– Пойдем.

* * *

Лестницу, ведущую в цокольный этаж, где располагался отдел букинистической книги, Денис и Надежда отыскали по звукам инструментального трио. Скрипка, контрабас и гитара звучали слаженно и производили приятное впечатление.

К открытию собралось человек сорок зевак или кем-то приглашенных людей. Судя по недовольному ропоту, открытие задержалось. И без того небольшая группа редела, и к моменту начала торжества осталось не больше пятнадцати человек. Ленточку перерезали двое мужчин в строгих костюмах. Вслед за ними во вновь открытый отдел спустились все остальные.