– Она умерла, – подтвердил мужчина мою самую печальную догадку.

И мне вдруг стало так невыносимо неловко за этот неуместный вопрос, что захотелось сквозь землю провалиться.

– Прости… Мне очень жаль, – сдавленно произнесла я, опустив взгляд в пол.

– Это было давно, – сухо ответил Палач.

Кивнула, продолжая стыдливо прятать глаза.

Он прошелся по комнате, слегка отдернул штору, посмотрел в окно, после чего обернулся и огорошил меня новостью:

– Мне нужно уехать на пару часов. Побудь пока здесь. Запри за мной дверь и никому не открывай. К окнам не подходи, если стемнеет до моего возвращения – свет не включай. Об этой квартире никто не в курсе, но лишняя осторожность не помешает.

Я снова неуверенно кивнула, а у самой в груди свернулся тугой тревожный комок. Оказалось, что перспектива остаться одной, без его защиты, пусть и всего на пару часов, пугает меня до дрожи в коленях. Ничего не скажешь, хороша защитница отца.

– Что тебе купить? – спросил он, не обращая внимания на мое замешательство.

Едва справляясь с подступающей паникой, посмотрела на него и постаралась выдавить из себя непринужденную улыбку.

– Зубную щётку, если можно. И пасту.

Он беззвучно усмехнулся.

– Я вообще-то имел в виду из еды.

– А… – снова улыбнулась я, на этот раз уже искренне. – Да, купи что-нибудь, пожалуйста. Со вчерашнего дня ничего не ела.

– Хорошо, – кивнул он, вновь став серьезным. – Зубную щетку тоже куплю.

Его взгляд едва уловимо изменился, вновь спустился ниже уровня глаз, на мои губы. И сразу вдруг стало как-то жарко, душно, до невозможности сделать вдох, да и вообще, просто дышать.

Неожиданно – или, наоборот, ожидаемо, – мужчина пошел на меня, и сердце остановилось. Пульс пропал, кровь замерла в венах, чтобы в следующую секунду взорваться и понестись по ним с бешеной скоростью.

Не в силах справиться с эмоциями, прикрыла глаза, ожидая его прикосновения в любую секунду. Но этого не произошло.

Он просто прошел мимо, вышел в прихожую, и вскоре я услышала, как хлопнула входная дверь.

Все, Лена, выдыхай.

Господи… Да что же это такое?!

Нельзя, нельзя так на него реагировать. Нужно держать себя в руках и не забывать, для чего я здесь и что вообще происходит.

Нервно обхватила себя руками и прошлась по комнате взад и вперед. Не об этом я должна сейчас думать, ох, не об этом. Моему отцу и маме грозит большая опасность, и я должна сохранять голову холодной, а ум трезвым, чтобы суметь им помочь. Но вопреки всем стараниям, собраться с мыслями никак не выходило. Словно мозги подменили разваренной в жижу кашей.

Почему-то снова подумала об Алексе. Попыталась вспомнить, когда от близости с ним вот так бы захватывало дух и жаром обдавало с ног до головы, но так и не смогла. Да, я была влюблена в него и волновалась перед первыми нашими встречами. Особенно в ту ночь, когда он лишил меня невинности. И ладошки потели, и бабочки порхали в животе. Но чтобы вот так, до остановки сердца… До нестерпимого жара, за одну секунду прожигающего насквозь каждую клеточку тела… Такого точно никогда не было.

Наверняка всему виной пережитый стресс. Мне просто нужно успокоиться.

Ходила еще долго туда-сюда по комнате, пока совсем не выбилась из сил. Захотелось пить. Облизала пересохшие губы и отправилась на поиски ванной комнаты.

Сантехника была в ужасном состоянии, но меня это ничуть не пугало. Я была рада уже тому, что она здесь есть и в открытом для меня доступе. Однако к тому, что в кране не окажется совсем никакой воды, я все же не была готова.

Отыскала кухню, но и там вода тоже не бежала. Заглянула в пустые пыльные шкафы и холодильник, который не подавал никаких признаков жизни.

В расстроенных чувствах вернулась в комнату и, осторожно свернув пыльное покрывало, прилегла на широкий, но довольно жесткий диван. Думала, посплю, но сон не шел, мозги, наконец, включились, и в голову полезли разные, не самые радужные мысли.

Больше всего тревожило, куда отправился мой палач? Почему не взял меня с собой и не объяснил даже, что мы будем делать дальше? В душу закрались и принялись безжалостно разъедать ее кислотой мерзкие сомнения на его счет.

Что если он обманул меня? С чего я взяла, будто его действия вызваны желанием помочь? Ведь не похож совсем на альтруиста. Вдруг он преследует какие-то свои, неизвестные мне цели?

Может, мне стоит бежать отсюда, пока есть такая возможность?!

Как я могу доверять ему? Он ведь преступник, убийца!

От нервного напряжения подскочила и снова принялась нарезать круги по комнате.

Нет, не может такого быть, он ведь предлагал отвезти меня домой. Я сама попросила помощи.

И почему я не догадалась попросить у него телефон, чтобы позвонить отцу?! Хотя бы сказать тому, что я в порядке!

Черт! Черт!

Что же делать…

Нет, он не может меня обмануть. Не похож он на обманщика!

Легла обратно на диван и попыталась успокоиться. Да, преступник. Да, убийца. Но он спас мне жизнь. Защитил от насильников. Обещал помочь отцу. Я должна доверять ему. В конце концов, стал бы человек, преследующий свои корыстные цели, давать мне в руки ствол и предлагать застрелить его?

Он наверняка нажил себе кучу проблем, сохранив мне жизнь, а я сейчас оскорбляю его своим недоверием. Я не буду в нем сомневаться. Просто не имею права.

Не знаю, сколько я так пролежала в этих терзающих душу мыслях. Когда за окном стало темнеть, появился новый тягостный страх. Что если он не вернется?

Вдруг с ним что-то случилось, и я останусь тут одна?

Чтобы отвлечь себя от переживаний, попыталась разобраться, откуда растут ноги у этой бессознательной тревоги. Сначала была уверена, что все дело в опасности, угрожающей моим родителям. Палач ведь знает, как им помочь, и случись что с ним, я не смогу их защитить от алчного ублюдка Семёна, будь он проклят.

Но потом вдруг отчетливо поняла, что беспокоилась не только об этом. Я боялась именно за него, за его жизнь. От одной мысли о том, что он может пострадать из-за меня, к горлу подступала тошнотворная паника.

* * *

Когда хлопнула входная дверь, я подскочила, как ошпаренная, и бросилась в прихожую, едва не потеряв сознание от внезапного резкого головокружения.

Привалилась к стене, пытаясь справиться с ускользающим сознанием.

Палач бросил пакеты на пол и подхватил меня за талию.

– Плохо?

– Сейчас пройдет, – обмякла в его руках, уложив голову на твердую мужскую грудь. – Видимо слишком круто поднялась.