class="p1">— Хм, — раздалось надменно с заднего ряда, и саркастический голос Гари спросил, — Почему ты так в этом уверена?

Это было слишком заманчиво. Прежде чем она смогла остановиться, Эмбер сказала:

— Потому что я умная?

Был только намёк на насмешку, но все поняли. По поклонникам Гари пробежала волна возмущённого вздоха, за которой последовал ехидный смешок Дилана. Через мгновение Гари от души рассмеялся.

— Хороший аргумент! — сказал он, с интересом глядя на Эмбер. Никакого сарказма.

— Не могла бы ты поделиться с нами своими рассуждениями? — спросил учитель, скрывая улыбку.

— Только пожалуйста, не повторяй разглагольствования про змею, — в голос Гари вернулась надменность, но его глаза с большим интересом были прикованы к Эмбер. — Хоть и маловероятно, но всё же возможно, что он не приносил змею.

— Хорошо, не буду, — Эмбер встретила его взгляд, — раз ты вежливо попросил.

На заднем плане прозвучал ещё один смешок Дилана.

— Независимо от того, как змея туда попала, — продолжила она, — мы знаем, что Стэн Ликман умер от её яда.

— Да, — подтвердил Гари.

— Дуглас Корроуэй тоже это знал. Он увидел змею и правильно её опознал. Он также знал, насколько серьёзным был её укус.

— Да.

— Но он пропустил по меньшей мере полчаса, прежде чем позвонил в скорую. Почему?

— Это так? — Гари повернулся к мистеру Кирксону.

— Давайте проверим, — сказал учитель и прокрутил видео назад до того места, где на экране была видна временная шкала событий. — Да всё верно. Согласно камерам наблюдения на доме Ликмана, мистер Корроуэй прибыл в 15:30. Патологоанатом определил время укуса примерно в то же время плюс-минус 15 минут. Звонок в скорую помощь был сделан в 16:11.

— Да, это странно, — согласился Гари с Эмбер. — Он должен был позвонить сразу.

— Он бы так сделал, если бы хотел спасти жизнь. Но он бы этого не сделал, если бы хотел убедиться, что помощь прибудет слишком поздно, — сказала она.

— Может быть, он пытался, но его звонок не прошёл? Это было в глухой лесной местности. Возможен ненадёжный сигнал.

— Именно поэтому он использовал стационарный телефон, когда наконец позвонил.

— Это очень сильный аргумент, — Гари кивнул. — Интересно, что скажут по этому поводу его адвокаты.

…

Вскоре перерыв в зале суда закончился, и слушания возобновились. Прокурор указал на временной разрыв и задал тот же вопрос, что и Эмбер.

— Ситуация была экстраординарной. Естественно, что мистер Корроуэй был шокирован и растерян, — ответила защита.

— Это не серьёзно! — воскликнуло несколько голосов в классе.

Судя по лицам присяжных, у них были такие же мысли.

…

Урок закончился, и начался следующий, но никто даже не заметил. Во всех классах ученики и учителя были прикованы к своим мониторам.

Эмбер внимательно наблюдала за Дугласом Корроуэем. Во время слушания он был молчалив и почти неподвижен. Он лишь время от времени прикасался к маленькому крестику на груди. Эмбер подумала, что он выглядел ошеломлённым и потерянным.

“Он, наверное, до сих пор пытается осмыслить то, что произошло с “девушкой”, и ожидает, что она в любой момент появится на свидетельском месте. И ведь появится, если будет хоть малейший шанс, что он выйдет на волю. Какая ирония, что его судят за преступление, которого он не совершал. На самом-то деле, он пытался спасти своего друга, может быть, единственного друга. Но единственный способ доказать невиновность — это признаться в более отвратительных преступлениях и приговорить себя к смертной казни. На данный момент ему грозит максимум пожизненное заключение. Надеюсь, он его получит. Тогда мне не придётся вмешиваться.”

16 Источник пищи

У кошек в роще всегда была человеческая еда, довольно вкусная. В воскресенье у них был замечательный ростбиф, и Искра спросила:

— Кто приносит эту вкуснятину?

Пуриэль и Тигр посмотрели друг на друга, а затем на Шторма. Он не торопился, вымыл свои щёки и сказал:

— Я.

Искра посмотрела на бумажную тарелку с крошками и пятнами мясного сока.

— Как ты это делаешь? — спросила она Шторма.

— Я морф, — гордо сказал он.

— Ты что?

— Морф. Я кот, который может превращаться в человека.

Эмбер совершенно потеряла дар речи.

— Шторм, покажи ей! — взволнованно попросил Тигр.

Шторм закончил вылизывать лапу и потянулся.

— Люди начали играть в мяч через сетку, — ободряюще сказала Пуриэль. — Ты можешь присоединиться к ним.

— И ты хотела бы на это посмотреть? — спросил её Шторм.

— Да, — промурлыкала она.

Было ясно, что и Тигр, и Пуриэль очень гордились способностями Шторма.

— Хорошо, — согласился Шторм.

…

Все они подошли к большому “зрительскому” дереву, их любимому месту, где можно было наблюдать за человеческими спортивными состязаниями вдали от летающих мячей.

Маленькие дети играли в футбол на футбольном поле, а группа подростков играла в волейбол на соседней площадке. Искра узнала троих парней из своей школы. Она последовала за Тигром и Пуриэль вверх по дереву к толстой удобной ветке, тянувшейся к волейбольному полю. Шторм прошёл ещё немного и залез на другое дерево. Искра с удивлением заметила там домик на дереве. Она думала, что хорошо знает этот парк, но никогда не знала об этом домике. Он был построен выше обычного, хорошо замаскирован, а самая нижняя ветка, на которую можно было взобраться, находилась достаточно высоко над землей, чтобы маленькие дети не могли до неё дотянуться. Искра подумала, что Эмбер пришлось бы прыгать, чтобы схватить её. Шторм забрался прямо в домик.

— Он держит там человеческую одежду, — гордо сказал Тигр рядом с ней.

— Это удобно, — ответила она, чтобы поддержать разговор, но всё её внимание было приковано к маленькому деревянному сооружению.

Ничего не произошло, по крайней мере, ни мерцания, ни других заметных эффектов. Через несколько долгих секунд из нижнего отверстия домика показались человеческие ноги. Оттуда спускался подросток, осторожно, но уверенно. Он явно был хорошо знаком с маршрутом. Достигнув земли, он повернулся к кошкам, улыбнулся и помахал им. Лишь инстинктивное схватывание ветки всеми когтями спасло Искру от падения с неё.

Это был Гари Моррис! Он был самодовольным и самоувереннымным, как обычно, но теперь Искра могла видеть все его измерения. В человеческом обличии он был ещё больше и интенсивнее, чем в кошачьем. И он был намного крупнее и ярче, чем все остальные люди, которых Искра до сих пор наблюдала.

У него был трёхмерный фасад, как у всех взрослых людей. Фасад был похож на рекламный щит, искусно изображающий грязную бетонную стену со всеми её деталями: трещинами, грязными пятнами, граффити и ненормативной лексикой. И если чужие фасады были самой яркой и детальной их частью, то “щит” Гари выглядел незначительным